-Уже Саша?! А дальше, что будет?- взвизгнула Гюльселем.
-Ну, что может быть дальше?- видя, что все ее усилия успокоить мать напрасны, Зарема очень рассердилась, поднялась с кровати и твердо сказала то, на что, возможно, в других обстоятельствах никогда бы не решилась.- Знаешь, если ты так уж настаиваешь, и продолжаешь возмущаться и ругать нас ни за что ни про что, то послезавтра в шесть часов я пойду на вечер в Сашин техникум, и там буду учиться танцевать вальс, а может, и чарльстон тоже. Саша меня пригласил.
-О, Аллах! - всплеснула руками несчастная мать строптивой дочери.- Не допусти ничего подобного! Вы - мои родные дочери заставите меня поседеть в неполных тридцать лет!
Зарема и сама не ожидала от себя такой смелости, да и не собиралась она за минуту до этого на этот вечер, но беспредельное возмущение матери показалось ей настолько несправедливым, что у Заремы появилось импульсивное решение объявить войну родительским притеснениям, пусть даже они ограничивают ее свободу из самых добрых побуждений.
А мама продолжала возмущаться:
- Ты что, собираешься идти туда одна? Ты хотя бы понимаешь, к чему это приведет? Ты понимаешь, осознаешь, какие будут последствия? Что о тебе станут думать и говорить? А если слухи дойдут до семьи твоего жениха, где уверенность, что он не откажется от тебя, и тогда придется возвращать калым, а тебя, твою сестру и всех, родившихся в дальнейшем женщин нашего рода, проклянут, и никому из них не видеть счастья, а вам обеим достанется больше остальных! Нет, нет и нет! Ни одна, ни в компании, ты на этот вечер не пойдешь, даже не мечтай!- категорически отрезала Гюльселем.
- Мама, ну что за предрассудки! Какие еще проклятья! Нас в школе учат, что ни Бога, ни Аллаха нет на самом деле, это просто опиум для народа, способ держать народ в плену иллюзий о лучшей жизни, да ладно бы в будущем, да на этой земле, а то в загробном мире, откуда еще никто не вернулся и не рассказал, что там всех нас ждет?!
Весь мир борется за освобождение женщин, за их равноправие с мужчинами, а ты готова на нас с Сальминат паранджу надеть и запереть в четырех стенах, чтобы, не дай, Аллах, мы с кем-нибудь наедине не поговорили.
Понимая, что говорит слова, неприятные матери, Зарема не могла уже остановиться. Веселое настроение ее бесследно улетучилось, она посерьезнела, что было ей куда более свойственно, и продолжала спорить с матерью.
-Я не собиралась идти на этот вечер и, может, если успокоюсь, то и не пойду вовсе, но меня возмущает, что я обязана, будто птица в клетке, сидеть взаперти, в то время, как другие, такие же как я, девчонки из Белоруссии, о которых нам сегодня рассказывали Йосик и Левушка, или русские, о которых рассказывал Саша, могут каждый день, нарядившись, идти танцевать, общаться со своими сверстниками, веселиться и не быть при этом ни гулящими, ни вульгарными, ни презираемыми.
А у нас в Дербенте ведь тоже есть передовая молодежь, есть отважные девушки, которые услышали призывы комсомола и стремятся к равноправию. Они не носят платки, шьют современные платья на европейский лад, носят туфли на каблуках, а не резиновые калоши, как все остальные девочки, да и многие женщины. Они танцуют современные танцы, а не одну лезгинку и замуж выходят не в национальных, а в белых кружевных платьях, и не муллу приглашают, а регистрируются в ЗАГСе. Они строят свою жизнь сами, стремятся в будущее по-настоящему, и по призыву Советской власти едут на комсомольские стройки, на Магнитку и Днепрогэс, чтобы приблизить своим трудом светлое будущее для всех людей!
А мои родители меня оберегают, как хрустальную вазу. Никуда не пускают. Современное платье разрешили сшить, но носить-то его некуда. Комсомольское собрание поздно - не пойдешь! На вечер в школу - и не мечтай!
Вспомни, как в прошлом году наш класс готовил «ВечерУрожая». Мы так старались, всю школу подготовили, украсили, программу отрепетировали, а вы с отцом меня не отпустили - мала еще так поздно по улицам ходить. Вот и в этом году мне мое новое платье некуда будет надеть. Послезавтра мой день рожденья, а я дальше крыльца из дома не выйду, только в школу.
Почему я должна сожалеть, что родилась лезгинкой? Я хочу этим гордиться! Но у русских мужчины и женщины равны между собой - вместе празднуют, вместе горюют, а у нас везде и всюду мужчины - отдельно, женщины - отдельно. И не дай, Аллах, увидят, что разговаривает женщина с мужчиной и они не родственники. Сразу самые грязные сплетни обрушатся на бедную женщину.
- А раз ты это знаешь, раз ты здесь живешь, то должна, не раздумывая, подчиняться, если не хочешь сломать жизнь себе и своим близким, - подвела итог рассуждениям дочери мать. - Все, давайте прекращать бессмысленные споры, пора ложиться спать, завтра в школу, и никаких больше выкрутасов! Приду через десять минут, заберу лампу. Обе должны в это время спать, каждая в своей постели, - отрезала Гюльселем и, не слушая больше никаких возражений, вышла, а ее дочери, молча, подчинились и легли спать. Но, когда мать вынесла керосиновую лампу, их, с силой зажмуренные глаза, открылись и, возбужденные спорами с матерью, сестры поспешили поделиться впечатлениями о сегодняшнем вечере.