Первой, конечно, высказалась Сальминат, придвинувшись к сестренке поближе.
- Ну, Заремочка, ты выступила с такой речью перед мамой, что если бы отец услышал, он бы тебя запер и даже в школу не пускал бы. Это мама у нас добрая, хоть и строгая, конечно.
- Я уже давно обо всем этом думаю, - задумчиво, но твердо сказала Зарема, опустив ноги с кровати. Лицо ее белело в темноте и казалось, что светится оно внутренним вдохновением свободолюбивой и весьма революционно настроенной девушки, потому что вопрос этот давно и сильно волновал ее. - Меня интересует, какое положение женщин в других странах? Начиталась я на эту тему достаточно! И знаешь, Сальминат, везде женщины унижены, но в Европе они уже многого добились.
Раньше в Германии женщины имели право только на три «К»-киндер - это дети, кюхен - кухня и кирхе - церковь. Остальное было привилегией мужчин. Но сейчас это уже далеко не так. В Европе женщины занимаются общественной работой и в семьях они теперь более равноправны с мужьями. Конечно, никогда мне не понять Жорж Санд, которая в пылу борьбы за права женщин, разошлась с мужем, надела брюки и стала пропагандировать свободную любовь. Нет, только не это! Семья, по-моему, - это свято!
Но почувствовать себя свободной от гнета вековых обычаев предков, от второстепенной роли женщины в обществе очень хочу. Пусть не получится. Пусть! Но я чувствую в себе силу сделать хотя бы один шаг к свободе и равноправию. Хотя бы один шаг, и пусть тем, кто родился после нас, будет легче.
- Что за мысли, Зарема? Ты решила революционеркой стать? Вот подожди, к весне окончишь школу, а осенью уже будешь замужем за своим красавцем - женихом и вылетят из твоей головы все революционные идеи, - уверенно сказала сестре Сальминат.
-Может, вылетят, а может - нет. А пока давай спать, а то завтра проспим первый звонок. Надо еще успеть цветы на рынке купить, - уже спокойнее сказала Зарема и сестры, наконец-то, уснули.
Но утром цветы Зареме не пришлось покупать.
Было еще довольно рано, когда в дверь с черного хода постучали и распахнувшая ее Сальминат, увидела сначала роскошный букет роз и только потом разглядела за ними высокого светловолосого Сашу Коваленко, в светлом полотняном костюме, на котором еще видны были поперечные складки - следы хранения этого костюма в чемодане студента.
- Здравствуйте, Сальминат! - с широкой белозубой улыбкой обратился к девушке Саша. - Я не опоздал? Зарема еще не ушла в школу?
- Здравствуйте, Саша, - пролепетала растерявшаяся Сальминат.
- Кто там? - по-лезгински спросила у дочери Гюльселем.
- Это Зарему спрашивают!
- Кто?
- Вчерашний русский.
- Что еще за русский? - удивленный и возмущенный невиданными событиями в своем доме подошел к двери уже одетый в милицейскую рубашку и галифе отец Заремы Ахмед Джамалович. Мать встала на пороге в позе орлицы, защищающей свое гнездо от нежданных пришельцев.
-Здравствуйте, - почтительно, но очень уж смело поздоровался с родителями Заремы Александр. - Нельзя ли пригласить Зарему?
-Что ты хочешь от Заремы? Зачем пришел?- строго спросил парня отец девушки.
-Хочу букет цветов подарить по поводу начала учебного года, больше ничего. Что тут такого? - не понимая, почему его встречают в штыки, объяснил Саша.
-Видно, что ты нездешний и не понимаешь, что тут много, чего такого,- с ехидцей в голосе сказал Ахмед Джамалович. - Пожил бы в Дербенте хоть недельку, понял бы, что у нас так вести себя не принято. На первый раз прощаю. Иди себе. Цветы передадим по назначению, но больше, чтобы ноги твоей здесь не было, - отрезал отец Заремы.
-А нельзя ли увидеть Зарему? Отдать цветы ей в руки? - ничуть не испугавшись, стоял на своем Саша.
-Нет, категорически, нет, - получил он ответ.
Вчера еще такая смелая и решительная «революционерка» Зарема, неполных шестнадцати лет отроду, сидела теперь пунцовая в своей комнате, слышала каждое слово, но не решалась выйти, потому что сердце от охватившего ее волнения готово было выскочить из груди, и словно, боясь этого, она придерживала его рукой.