Однако, страх, что отец не на шутку рассердится на настойчивого Сашу Коваленко, заставил Зарему взять себя в руки и выйти из своего укрытия на «поле боя».
Часть 7
Увидев ее, Саша радостно воскликнул:
-Зарема! Ты вчера не попрощалась, вот я и пришел сегодня пораньше, чтоб поздороваться. Не знаю, нравятся ли тебе розы, но возьми, подари их в школе, кому захочешь.
-Спасибо. Мне розы очень нравятся, - сказала Зарема, любуясь цветами с довольно почтительного расстояния, а Саша, протягивая девушке букет, решил, что запомнит эти ее слова навсегда.
С этой минуты, исключая годы войны, розы сопровождали его жизнь. Они символизировали для него образ Заремы, и он обожал их аромат. Любил, проснувшись утром, увидеть, как за ночь крошечный, невзрачный бутончик распустился в прекрасную, волшебной красоты розу, на которую хотелось смотреть, не отрываясь, забывая в этот миг обо всем грустном, трудном, неприятном, обо всем, что могло огорчить.
Роскошные розарии не только радовали глаз. Талантливый винодел, безупречный мастер своего дела, он каждый год создавал восхитительный ликер из лепестков роз, и многие, кому когда-либо довелось отведать это вино, признают, что это было настоящее лакомство, и вспоминают об этом с наслаждением.
Но это все будет много лет спустя, а пока строгий отец Заремы говорил настырному Александру, «выдавливая» его за дверь:
- Все. Иди, иди. Зарема уже засватана, и тебе здесь ничего не отломится. У вас есть русские девушки, ищи себе подругу среди них, а на наших нечего заглядываться.
- Ахмед Джамалович, ты готов? Я за тобой! - просунув в калитку голову, позвал отца Заремы друг и коллега по министерству. - Выходи, сейчас машина сюда подойдет.
Отец Заремы, обернувшись к открытой двери, крикнул жене:
- Гюльселем, вынеси китель, меня ждут.
Но китель отцу вынесла Зарема, чтобы успеть сказать Саше:
- Приходи сегодня на крыльцо. Будем страшные истории рассказывать, если не боишься.
- Приду, конечно, - обрадовано отозвался Саша и, вежливо попрощавшись с двумя милицейскими начальниками, стоявшими у тротуара в ожидании служебной машины, почти бегом направился в сторону техникума.
- Ну, что ты будешь делать, какой настырный! - вынужден был пояснить другу Ахмед Джамалович. - Ведь вот навязался на нашу голову, ухажер голозадый! Ну, вернусь сегодня с работы, устрою разнос жене за то, что дочерям такую волю дала. Да, хоть бы на Сальминат глаз положил, не так обидно, а то Зарема ему приглянулась, видишь ли, и мимо ушей пропускает, что Зарема засватана, что у нас в дом к девушке не ходят, на крыльце не сидят и цветов не дарят. Что за мучение быть отцом взрослых дочерей! Запер бы, да в школу ей надо ходить.
- Как же ты запрешь девушку, если у нее завтра день рожденья? В такой день и мать ее нельзя обижать. Подумаешь ухажер! Зарема у тебя - загляденье, такую любить не запретишь. Да, и характер у нее строптивый, хуже бы не сделать. А парня приструнить мы всегда успеем, не сомневайся. Лучше держи обоих в поле зрения, хуже, если они начнут тайком встречаться. Вот видишь, не отдал ее в прошлом году замуж, захотел, чтобы школу закончила, в семье с тобой пожила. Вот и пожинай теперь плоды своей отцовской любви и заботы. Девушка - то, растет, хорошеет, природа требует свое, а с природой не поспоришь.
- Тебе легко рассуждать со стороны. А вот мне каково?- с досадой сорвав милицейскую фуражку с головы, вытер пот со лба отец Заремы.
- Но ведь ничего же не случилось? - сочувственно спросил коллега, по-дружески положив руку на его плечо.
- Да, пока не случилось. Жена рассказала, что этот русский парень только вчера в Дербент приехал, в техникум перевелся откуда-то из-под Ростова, у Заремы дорогу спросил, проходя мимо нашего дома. Вечером вернулся сказать, что уже устроился, ну, девчонки ему поесть вынесли. Так он с утра пораньше сегодня с цветами заявился, поздороваться, видишь ли, захотел. Много ли надо, чтобы девчонке голову вскружить? Могу ли я допустить такое? - Ахмед Джамалович вышагивал по тротуару взад - вперед и было видно, что он очень разволновался.
-Не переживай ты так! Это жизнь и, как говорят русские, пути господни неисповедимы. Тебе хочется добра дочери, тебя понять можно, но ты же видишь вокруг, сколько соблазнов для молодых? Где ж их удержишь, если по радио новые песни поют, комсомол их зовет бросать родной дом и ехать строить заводы и электростанции, убеждают, что они все могут и светлое будущее в их руках. Разве убедит их опыт старших, ведь их учат идти наперекор старым взглядам?..
Но это опасные мысли, за них немудрено в наше время оказаться в местах, «куда Макар телят не гонял», да ведь ты мой старый друг, я искренне сочувствую твоим переживаниям и уверен, что дальше нас двоих эти мои раздумья вслух не пойдут,- на лице этого мужественного человека мелькнуло выражение подлинного страха.