- Та-а-к, - у не ожидавшей такого поворота Заремы, подкосились ноги. - Неужели опять все сначала? Когда же это кончится, наконец? Ведь отец мне пообещал вернуть калым, если я не уеду к Саше! Почему же он не сдержал слово?! Ведь мы с Сашей даже не переписывались, я не знаю, где он, что с ним! Идет война, все мужчины на фронте. Наверное, и Саша тоже. А вы продолжаете надоедать мне со своим женихом. Ведь я ясно сказала отцу, что замуж за него не выйду! Ни за кого не выйду, кроме Саши!
- Доченька моя, да неужели же ты до сих пор его помнишь? Ведь почти полтора года прошло! Он уже и думать о тебе, поди, забыл. Все говорят, что он женился давно, уже и дети есть, наверное, а ты до сих пор переживаешь и ломаешь свою жизнь.
- Это вы с отцом мою жизнь ломаете, хотите за кого попало замуж выдать! Не бывать этому! Не оставите меня в покое - уйду от вас, сниму квартиру, буду работать, но поступлю со своей жизнью так, как сочту нужным.
- Ты поразмысли спокойно, не надо сразу нервничать. Семья твоего жениха - это люди уважаемые и о нем самом нельзя сказать, что он «кто попало». И красивый, и надежный, и на ногах уже твердо стоит, а от мобилизации его отец убережет.
Твой отец сейчас сутками работает, хозяйство большое, людей много и за всех он отвечает головой. Мужчины почти все на фронте, а что с женщинами да стариками наработаешь? Фронт-то кормить надо! Отцу трудно очень, поэтому ты не должна отца расстраивать. Ты себе представить не можешь, какие сплетни о тебе поползут, если ты поселишься одна, отдельно от семьи! Все, кому не лень, будут чесать языки по поводу того, что тебе нужна свобода от родителей для расширения «связей» с русскими, она, мол, их особо жалует. Ты еще слишком молода, не сталкивалась с человеческой подлостью, поэтому собираешься расстроить отца окончательно.
- Я не буду отца расстраивать. Пусть он поможет мне работу найти и не наседает с этим осточертевшим замужеством, а пусть слово свое сдержит и вернет калым. А я сама найду возможность узнать, не передумал ли Саша жениться на мне.
- Ну, что ты заладила - Саша да Саша? Саша твой - неизвестно, где, писем не пишет и ты, ничего о нем не зная, продолжаешь о нем мечтать, собираешься его искать по белу свету загубишь свою жизнь, в конце концов, - уговаривала Зарему мама.
- Что касается Саши, то, по крайней мере, до дня моего рождения в прошлом году он меня помнил и не был женат, потому что передал мне со знакомым в подарок эдельвейс.
Так, упиваясь мщением за наветы на своего Сашу, спустя почти год, открыла Зарема мне свою тайну.
Гюльселем чуть не подпрыгнула, услышав это.
- Что еще за эдельвейс? Цветок, что ли? Тот самый? Из истории Фатимы и Борисби? Саша его тебе подарил в прошлом году? Или ты это сейчас сочинила, чтобы позлить меня?
_ Это правда, мама, - вмешалась в разговор Сальминат.- От Саши в прошлом году приезжал русский парень Григорий. Он привез Зареме книгу, в которой был засушен настоящий редкий горный цветок эдельвейс. Тебе мы не сказали, потому что вы все письма, даже телеграммы от Саши сжигала тут же, не отдавали Зареме.
- Да, сжигаю. Но только потому, что хочу ей добра. А с этим русским она ничего хорошего не увидит. Так получается, ты с Сашей поддерживала переписку весь этот год? Признавайся, Зарема!
- Нет, мы не переписываемся и ничего друг о друге не знаем. Он, наверное, на войне теперь, а у меня даже адреса его нет, потому что я сдержала свое слово, а отец мой, получается, своего не сдержал, не вернул калым. Теперь я буду считать себя свободной от слова, данного отцу, и буду всеми, доступными мне способами, искать Сашу и, если он еще не забыл меня, я выйду за него замуж.
- Отец не допустит этого и я тоже, - твердо сказала Гюльселем. - Ты должна выйти за нареченного жениха или проклятье их рода погубит всю женскую половину нашего, начиная с тебя, Зарема, а за тобой пойдет Сальминат и ваши дети. Все женщины нашего рода пострадают, подумай! Это так страшно, что мы с отцом не можем тебе этого позволить, пойми!
- Не пойму никогда! Это мракобесие! Никакого проклятия быть не может, а если и будет, то оно не подействует, я уверена.
Зарема сняла квартиру и стала жить самостоятельно. Однажды в августе 1942 года к Зареме на квартиру заскочила Сальминат. Щеки ее пылали от волнения и быстрой ходьбы.