- Да ты с ума сошла. Клавка! Да как же ты решилась-то на такое?! Жить тебе надоело, что ли? Ну, чего ты добилась, глупая? Ведь он теперь за каждым шагом твоим наблюдать будет, найдет, к чему придраться и отомстит, а то и пристрелит во время наступления.
- А-а, плевать! Я законы нарушать не собираюсь и от дела никогда не отлыниваю. Пусть придерется, если сумеет. Меня зло берет, что, когда вокруг люди жизни кладут за Родину, под трибунал идут за малейшую случайную оплошность, а наш Петр Иванович такой милый, такой педантичный, такой старательный, втихаря аккуратненько чемоданы набивает, и, пользуясь каждой командировкой, перевозит их в Москву. Мародерствует, богатеет, позорит честь офицера и советского человека. Может теперь задумается, когда поймет, что его ожидает, может, постыдится в следующий раз. А еще хорошо, что Зареме с Катюшей хоть чуть-чуть удалось поспать, а то зарядил: будите, да будите, без них не управитесь. Какое ему дело, что такая дорога впереди, а Зарему знобит, как всегда, малярия мучает, да еще она ночь проработала. Ведь мы неплохо справились, девушки, правда, ведь? Это же справедливо, что Зарема и Катя отдохнули, они работали, когда мы спали! И пусть не пугает, что без нас уедут! Никогда такого не было и не будет!
Так, не столько девушек, сколько сама себя успокаивала Клава, хотя понимала, что шаг, на который она решилась, заставляет дрожать ее руки и нижнюю губу, и остановить эту дрожь она не может.
Разбудили Зарему и Катюшу перед самой погрузкой и они, еще полусонные, укутавшись в шинели, расположились среди ящиков с документами и чувствовали себя вполне сносно на полуторке, трясущейся по разбитой танками дороге.
Пошел снег, они закрылись брезентом, оставив «окошко». Из него открывался вид на тянущуюся за ними колонну грузовиков со всем необходимым для ушедшей вперед, пробивающейся в Крым, армии.
Впереди на такой же, как у них, машине и с теми же ящиками, полными документов и писем Военного трибунала и военной цензуры ехали три их сотрудницы, среди них и Клавочка. О том, что с ней произошло, пока Зарема с Катей спали, им еще никто не успел рассказать. Все девушки были вооружены автоматами и обязаны были отвечать за сохранность пронумерованных ящиков, уложенных на их машине.
Часть 15
Если не считать того, что колонна несколько раз останавливалась, чтобы собравшиеся солдаты помогли вытолкать из колдобины очередную полуторку, то до наступления ранних зимних сумерек они ехали вполне благополучно. Когда только чуть начало вечереть, откуда ни возьмись, налетел на их колонну немецкий истребитель.
По тому, как натужно гудели моторы в предельно низком полете, привычное ухо бывалого фронтовика безошибочно определяло загруженные бомбами трюмы воздушного пирата.
- Воздушная тревога! - пронеслось по колонне, она остановилась, и все сопровождающие побежали прятаться под гребень оврага. Гребень порос невысоким кустарником, который удерживал землю от обрушения. И сверху овраг, и все, кто в нем спрятался, не были видны. Катя быстро слезла с остановившейся машины, крикнув Зареме:
- Бежим скорей! Догоняй! - убежала.
Катя стремглав бежала к оврагу, вздрагивая всем телом от оглушительно рвущихся поблизости бомб, а Зарема слезть с машины не успела. Внезапно с болью заложило уши, все звуки мира исчезли, в голове установилась тишина, сопровождаемая пронзительным звоном. Зарема невольно упала навзничь на ящики и на короткое время потеряла сознание, а когда очнулась, оглянулась по сторонам.
В оставленной людьми колонне некоторые машины были подбиты и горели. В хвосте и в голове колонны стреляли зенитки, но они были противотанковые и на них работали девушки, не умеющие стрелять по самолетам, об этом Зарема знала. Да теперь она видела еще, что старания зенитчиц опоздали, потому что немецкий истребитель был уже подбит тремя нашими «ястребками».
Этот жуткий монстр, несущий смерть и только пролетевший над их колонной , назад уже не вернется, потому что выпуская хвост черного дыма, стремительно несется к земле с противоположной от оврага стороны. Зареме было видно, что в овраге осталось много живых, но видела она и лежащих на пути к оврагу убитых и раненых. Звон в ушах Заремы утих, ведь она явно слышала грохот зениток, однако она чувствовала, что звон этот будто притаился и вот-вот вернется в кажущуюся раздутой голову. Зарема хотела крикнуть в сторону оврага, чтобы позвать на помощь, но быстро поняла, что не только сама себя не слышит, оглушенная взрывной волной, но и никто в овраге ее не слышит и не видит. Тогда она решила повернуть свою разбухшую голову и попробовать поискать помощи с другой, противоположной от оврага, стороны колонны.