- Нельзя ли мне одолжить под цветы Вашу баночку?
- Бери, милая, на что она мне. Это сестричка в ней компот приносила. Всех угощала. Грушевый компот, ароматный, хоть и несладкий. Я такой даже до войны ни разу не пробовал, задумчиво проговорил бывалый солдат.
- Не огорчайтесь. Я всех сейчас угощу свежими яблоками. Не подскажете, где мне воды набрать?
- В этом нам больше других повезло - мы ведь лежим в кабинете химии, а значит, рядом лаборантская, а там и вода, чтобы пробирки мыть. Пить, правда, эту воду еще нельзя, а вот для цветов сгодится.
Банку с цветами Зарема поставила на тумбочку рядом с Сашей и, взяв его за руку, сказала:
- Шурик, родной мой, крепись, я теперь с тобой, все будет хорошо. Я так спешила тебя обрадовать, что еще не поговорила с твоим врачом. Сейчас я тебя немножко покормлю - учти, всем отделом тебе собирали гостинцы, а потом все тебе расскажу, но главное ты знать должен: я проконсультировалась с очень знающим профессором медицины из Москвы и он в письменном виде подтвердил, что ногу твою можно сохранить, отрезать ее нельзя, это было бы ошибкой. Запомни, крепко запомни: ампутировать твою раненую ногу противопоказано, поэтому не соглашайся на такую операцию. Я поговорила со своим начальством, они пообещали помочь перевести тебя в санаторий, в Кисловодск, там тебя вылечат, и мы еще с тобой потанцуем, запомни, - Зарема говорила ласково, но твердо, стараясь внушить Саше свою уверенность, что все кончится хорошо, что впереди их ждет только безоблачное, лучезарное счастье.
Саша, как зачарованный, смотрел на новую, незнакомую Зарему и уже не чувствовал боли в изуродованной своей ноге. Он прижимал руку любимой к своему горлу, прятал под подбородком, будто опасался, что рука вот-вот вырвется и исчезнет, а с ней, будто видение, исчезнет и такая близкая сейчас, но такая изменившаяся, непривычная Зарема.
- Какая ты красивая у меня! Непривычная, другая, но дорогая моя, самая любимая! Жалко, твоих кос теперь нет.
- Не горюй. Это вовсе не беда. Косы у меня отрастут, ты и оглянуться не успеешь.
- Да, я просто так сказал, не думай. Главное, чтобы ты здорова была, а косы я подожду, нам теперь спешить некуда.
Саша поцеловал Зарему, и она вынуждена была отрываться от приготовления бутербродов, чтобы высвободить свою руку . чтобы ответить на Сашины поцелуи.
Соседи по госпитальной палате подшучивали над влюбленными, но Саша потихоньку уговаривал Зарему внимания на них не обращать. И не стесняться.
- Они завидуют, пойми. Им, знаешь, как хотелось бы такого же счастья.
- Брось ты эти гостинцы, лучше рассказывай, говори, ведь ты сказала, что в три уже обратно будете выезжать, ведь полчаса только осталось, - уговаривал Саша.
- Ой, правда, а ведь я с военврачом должна поговорить, заключение профессора ему передать. Давай, я схожу, поищу его, а если успеем, то еще с тобой поговорим, - заторопилась Зарема.
- Ну, вот только приехала и уже уходишь. Давай мне свою справку, я сам отдам ее врачу и ногу отрезать не позволю, будь уверена. А ты посиди здесь со мной и никуда не уходи.
- Сижу, сижу, - успокоила Сашу Зарема. - Вот заключение, положу тебе под подушку, отдашь лично врачу.
Зарема снова наклонилась, теперь. Чтобы положить вчетверо сложенную бумажку под подушку и снова Саша прижал ее к себе.
- Осторожней, ты сделаешь себе больно, - сказала Зарема.
- Я уже и забыл, зачем тут лежу, ни о какой ноге я не помню и о всякой боли забыл. Ну-ка, скажи, где это ты на фронте раздобыла такие духи?
- Разве ж только духи? Ты бы видел мою шелковую кружевную рубашку! Благодаря ей так хорошо сидит моя гимнастерка, смотри. Девчата из нашего отдела провожали меня на свидание с тобой и так постарались. Что даже подворотнички на гимнастерке шелковые, так что все это ты должен оценить, ведь все это для тебя, только ради тебя одного.
- Ну, раз ради меня, то мне должно быть позволено на эту рубашку хотя бы взглянуть, ведь она ж не духи и я не могу определить ее красоту по запаху.
- Хитрец ты, конечно, великий, но до нашей свадьбы могу предложить тебе лицезреть только кружевную бретельку на моем плече, да и, то по особому случаю из-за твоего ранения и того, что встретились мы после такой долгой разлуки. И жарко же как сегодня! - воскликнула Зарема и медленно-медленно, пуговицу за пуговицей расстегнула планку на гимнастерке. На третьей пуговице Зарема остановилась и сбоку кокетливо посмотрела на Сашу из-за слегка оголившегося плеча.
Влюбленный и обалдевший Саша восхищенно смотрел на тонкую шею девушки, на шелк подворотничков, но полюбоваться на кружевные бретельки ему так и не удалось.