Судя по схеме, которую вручил Меир Бен Ари, усадьба, стоявшая в стороне от остальных домов поселка, принадлежала шейху Абу Бакру.
Это был тот объект, ради которого, преодолевая трудности и опасности, они пришли в долину Аргуна, в глубокий тыл чеченской вольницы.
Полуян рассматривал дом методично, не торопясь.
Первый этаж представлял собой бетонный монолитный блок. На разных уровнях по фасаду тянулись четыре узкие амбразуры - две располагались у самой земли, две - в метре от нее. Еще по две прорези для стрельбы виднелись в торцах здания.
Второй этаж - жилой, был выложен из прекрасного кирпича песчано-желтого цвета. В широких светлых окнах хорошо просматривались фирменные рамы из полихлорвинила.
Внимательно вглядываясь, Полуян определил, что чуть ниже оконных переплетов под подоконниками, прикрытые металлическими пластинами, находились небольшие прорези амбразур.
Крутые скаты крыши покрывала зеленая черепица. В двух местах над крышей торчали два черных прута антенн.
С тыловой стороны двора, обращенной к горам, к дому примыкала одноэтажная хозяйственная пристройка. Судя по металлическим воротам там мог находиться гараж на две машины и помещение мастерской. За оградой ближе к крутому склону горы стояла высокая мачта с тарелкой космической связи на макушке.
Шейх, устраивая гнездо в горах, наверняка был уверен, что нашел для себя надежное убежище и селится здесь на долгое время
В горах было тихо и лишь далекий заунывный звук, походивший на волчье подвывание, доносился до ушей по трубе ущелья. Таран долго прислушивался, пока понял, что в невидимом горном ауле муэдзин гнусаво тянет азан - призыв к полуденной молитве. Где располагался аул и далеко ли до него определить на слух было трудно: в горном воздухе звуки распространялись легко, не теряя своей тональности.
Неожиданно пение муэдзина, доносившееся издалека, заглушил громкий звук пробудившейся рации.
- Русский, ты меня слышишь?! - голос, рвавшийся из эфира, бил в перепонки. Полуян улыбнулся. В интонациях вопроса слышались волчьи нотки, хорошо знакомые многим по знаменитому мультфильму. Казалось что то, кто вышел в эфир сейчас завопит: - Ну, заяц, погоди!
- Ответить? - спросил Резванов.
Полуян отрицательно качнул головой.
- Я знаю, русский, ты меня слышишь. Так вот знай, я сдеру с тебя шкуру. Сдеру!
В последнем слове, произнесенном с нервным надрывом, чудилась не уверенность, а нескрываемое отчаянье.
- Эх, - сказал Бритвин с сожалением, - я бы ему ответил!
- Не надо, - Полуян на этот счет имел свои соображения. - Эта публика сейчас чувствует себя в роли волков. Не будем их разочаровывать. Они пытаются угадать, куда мы от них побежим. О том, что мы пойдем навстречу мысль им наверняка не приходит. В этом наш козырь.
- Мы не знаем сколько их, - высказал сомнение Таран, - вот что плохо.
- Узнаем, - сказал Полуян. - Сейчас пойдем и узнаем.
Умение преодолевать трудности - это не столько физическое, сколько моральное качество человеческой натуры. Выносливые люди, ощущают усталость в той же мере, как и все остальные, но они не обращают на неё внимания и переносят тяготы как явления неизбежно сопутствующие напряженной работе.
В течение часа Полуян вел группу ускоренным шагом, поскольку они двигались параллельно склону горы по старой овечьей тропе и это давало им возможность побыстрее уйти подальше от опасного района. Когда потребовалось брать подъем, они перешли на размеренный шаг, чтобы не сбивать дыхания.
Тропа, змеясь среди камней, выступавших наружу из тела горы, снизу просматривалась плохо, и группа двигалась перекатами. Пока двое уходили все выше вверх, остальные занимали позиции, готовясь отразить нападения с флангов и тыла.
Они заметил "Урал" в долине Аргуна издалека. Машина задержалась на дороге у большой воронки, которую оставила авиационная бомба, сброшенная ночью прилетавшим сюда штурмовиком. Боевики, вооружившись лопатами, наспех устраняли повреждение полотна, пытаясь обеспечить машине возможность проезда.
Чтобы выбраться на проезжую часть, группе надо было пройти далеко вперед по склону и найти удобный спуск. Тропа пролегала в узкой щели, прорытой ливневыми потоками, стекавшими со склонов горы. Перегораживая путь, в овражке лежала большая куча сухих кукурузных стеблей.
Полуян поднял руку, останавливая людей.
- Столяров, спустись туда.
Группа изготовилась к ведению огня, чтобы при необходимости прикрыть товарища, а Столяров двинулся вниз, проверить нет ли на тропе мин.
Минуту спустя, он замахал руками, приглашая остальных подойти к нему.
Оказалось, что под стеблями кукурузы стоит черный джип. В нем все было исправно, кроме левого переднего колеса. Шины выглядела изрядно изжеванной, а диск оказался смятым слабым взрывом или сильным ударом.
- Проверено, мин нет, - слегка ёрничая доложил Столяров.
- И все же что-то смущает? - спросил Резванов.
- Есть маненько. Зачем такую машину бросили, если не заминировали?
- Не ломай голову, - сказал Резванов. - Передок хозяин повредил неплохо, но вся тачка цела. Чтобы она забегала, надо сменить диск и поставить новый скат. Машину загнали в щель и замаскировали. Не столько от людей - чужие здесь не ходят, сколько от авиации. Чтобы ненароком какой-нибудь летун не вмазал в неё нурсиком. А местные ничего не тронут.
- Она может ехать? - Полуяна больше всего интересовало именно это.
- Потихоньку и с большим скрипом.
- Тогда сойдет. До грузовика не более километра. Если мы подпилим к нему в такой колымаге, никто ничего не заподозрит.
Они поехали.
Резванов шел впереди машины, придерживая рукой автомат "Узи", который снял с полевого командира Астемира Везирханова. Автомат висел на длинном ремне, что позволяло с предельной легкостью направлять его в любое место.
Заросший черной густой бородой, полковник внешностью теперь ничем не отличался от боевиков, действовавших в этих краях. Зеленая широкая повязка, расшитая вязью арабских букв, плотно перетягивала лоб и придавала ему законченный вид бойца джихада.