Выбрать главу

Игорь Гуров

Зарево над предгорьями

НА ПРИМОРСКОМ ШОССЕ

Вовка проснулся от какого-то далекого грохота. «Гром, — подумал он с тревогой. — Неужели дождь?» Несколько минут он лежал молча, прислушиваясь. Все было тихо. Но, чу, опять грохнуло.

— Измаил, — тихонько позвал он спящего рядом друга-адыгейца. — Зимка, а Зимка!

— Мм… — промычал тот.

— Тс… Тише ты, дежурный вожатый услышит.

— Ну чего тебе? — недовольно сквозь сон спросил Измаил.

— Гром.

Сна у Измаила как не бывало.

— Гром! Дождь! Он же соревнования сорвет!

— Пойдем посмотрим, — предложил Вовка.

— А вдруг Варя увидит? Она сегодня дежурит.

Варя была одной из самых строгих вожатых приморского лагеря, и попасться ей на глаза гуляющими среди ночи не предвещало ничего хорошего.

— Да… — в раздумье проговорил Вовка. — Давай через лаз.

— Давай!

Мальчики натянули рубашки и на цыпочках двинулись вглубь палатки. Низ туго натянутого полотна отгибался и образовывал довольно широкий лаз, неизвестный никому, кроме Вовки и Измаила. Они уже не раз пользовались этим секретным ходом для того, чтобы во время тихого часа удрать в горы или ночью пойти на рыбалку.

Друзья долго пробирались ползком. Лишь добравшись до зарослей орешника и кизила, они поднялись во весь рост: здесь их никто не мог увидеть.

— Чего ты сочиняешь? — ворчал Измаил. — Нет ни дождя, ни грома. Спали бы сейчас и спали. Чего бестолку ходить?

Вовка и сам был озадачен. Ярко светила большая луна, ни одно облачко не затемняло неба, и грому неоткуда было взяться.

— Бум, бум! — донеслись со стороны моря глухие удары.

— Это на море корабли стреляют! — крикнул Измаил. — Бежим посмотрим! — И кубарем покатился под откос к белеющей внизу ленте приморского шоссе. Вовка бросился вслед за ним.

Перебежав шоссе, они встали над обрывом. Далеко внизу чуть плескалось море. Освещенное луной, оно казалось необычным, сказочным. И это впечатление усиливали громады гор, из-за которых подымалась розовая утренняя заря, тополя, казавшиеся черными в предутренний час, россыпь белых островерхих палаток лагеря.

Друзья долго всматривались в гладь моря.

— Смотри, корабль! — крикнул Измаил.

Но Вовка уже сам заметил вылетевший из-за мыса эсминец.

— Это «Грозный»! Я видел его в порту!

С огромным буруном вспененной воды на носу несся невдалеке от берега эсминец. Как зачарованные смотрели мальчики на грозно ощетинившиеся орудийные башни, чуть скошенные назад трубы. И вдруг горячая струя воздуха, золотые клубы огня взметнулись к небу. Корабль затянуло дымом, раздался тяжелый двойной грохот. Гром носовых орудий слился с грохотом орудий на корме; через несколько мгновений этот грохот повторило эхо горных ущелий.

Один за другим над морем гремели залпы.

— Смотри, смотри! — воскликнул Измаил. — Они по самолету стреляют.

— Ну чего же особенного? — невозмутимо отозвался Вовка. — Маневры.

Отстреливаясь от наседавших на него двух самолетов, эсминец уходил все дальше от берега. Когда залпы орудий стали чуть слышны, мальчики тем же путем, никем не замеченные, возвратились к себе в палатку. Но уснуть под впечатлением только что виденного они не могли.

— Вовка, — зашептал Измаил. — А если бы война, ты что бы делал?

— Я?.. Я попросился бы к брату Юрке на заставу. Только ведь не позволят, — он вздохнул. — Что нам делать? Так бы и пришлось учиться, как учились.

— А если бы белые или фашисты сюда пришли, тогда что? — продолжал допытываться Измаил.

— Тогда бы я, Зимка, в партизаны пошел.

— А я бы в конницу, — быстро зашептал Измаил. — Вот я в ауле кино смотрел. Там один парнишка в конницу попал, на тачанке ездил и из пулемета строчил по белякам. Красота!

— Да, — согласился Вовка. — В коннице тоже здорово.

Через откинутый полог палатки проскользнул первый луч солнца. Наступило утро 22 июня 1941 года.

Ровно в девять часов запели горны, разнеслась по лагерю барабанная дробь. Замер строй отрядов. По высокой мачте пополз вверх флаг общелагерных стрелковых соревнований. По жребию Вовке досталось стрелять в последней группе. Это огорчило его: слишком велико было нетерпение, и он очень завидовал Измаилу, который стрелял одним из первых.

Самой трудной была стрельба по движущейся цели. Неожиданно из окопчика появлялся макет самолета; он быстро пролетал по фронту и скрывался. Затем вылетал второй, третий.

Измаил пришел с линии огня смущенный и расстроенный: ему удалось попасть лишь в один из трех самолетов.