- Капитан, я хотел бы доложить. - начал Нивен, но затем остановился, словно подбирая слова.
- Да, библиарий? - Тул подался вперед, испытывая любопытство. Способность библиариев видеть сквозь завесу времени, была хорошо известна и заслужила доверие среди Кровавых Воронов, однако, несмотря на это, у Пятой роты было меньше опыта в таких делах, чем у остальных.
- Что-то за границей завтрашнего дня? Нивен покачал головой.
- У меня нет предсказаний будущего, не в этот раз. Однако у меня дурные предчувствия. Тул сузил глаза, внимательно рассматривая библиария. Капитан и библиарий никогда открыто не враждовали, они оба были верны Императору и ордену, но им от природы достались очень разные характеры, которые часто заставляли их конфликтовать. Но, возможно, не только их взаимные выпады раздражали Тула. В M.38, во времена Люциуса, когда была потеряна вся Пятая рота, после чего все их преемники стали называться «Обреченными», Тайные Магистры ордена проследили, чтобы в Пятой было меньше библиариев, чем в других ротах. Так что, в то время как другие роты Кровавых Воронов имели намного больший процент библиариев, чем любой другой орден - в Первой роте их было, фактически, два полных боевых отделения, что было бы немыслимо для любого другого подчиняющегося Кодекс Астартес ордена - у «Обреченных» их было всего несколько, включая Нивена.
- Предчувствие, библиарий? - переспросил Тул, подняв бровь, отчего пара вживленных над ней золотых штифтов ярко сверкнула в лучах солнца.
Библиарий перевел дух, словно заглянув внутрь себя, прежде чем ответить.
- Знаете, капитан, я только недавно оправился от ран, полученных на Кронусе, и, в то время как тело мое излечилось, я иногда ощущаю, что мой дух все еще не восстановился.
Губы Тула сжались в линию.
- Вы полагаете, Нивен, - спросил он тоном, средним между грубостью и недоверием, - что я должен беспокоиться о состоянии вашей психики?
Капитан не мог не вспомнить имена других испытанных в бою библиариев Кровавых Воронов, в последствии обесчестивших себя - Фрайус, Акиос, Нокс...
Библиарий выпрямился, гнев на секунду исказил черты его лица, словно он был оскорблен намеком Тула. Однако в следующее мгновение он вновь упокоился и покачал головой, сдержанно ответив:
- Нет, капитан. Нет нужды беспокоиться на мой счет. Прошла всего неделя с тех пор, как меня проверил сам главный библиарий, признав чистым от скверны и более чем пригодным к службе.
Тул знал, что, как и все библиарии Кровавых Воронов, Нивен тщательно проверялся в библиариуме ордена с целью выявить признаки порчи. Проверка была необходима, дабы гарантировать, что библиарий не поддастся коварным соблазнам разрушительных сил или как-нибудь иначе уступит им, - ведь к этому были склонны все псайкеры.
- И все-таки я не могу избавиться от ощущения, что есть что-то... таящееся на краю моего сознания, чье-то злое присутствие, которое я пока не могу распознать. Оно лишь слегка касается моих мыслей, но, тем не менее, оно есть.
Тул на секунду задумался, обдумывая слова Нивена. Четыре золотых штифта были имплантированы в лоб капитана, по два над каждой бровей, и каждый из них символизировал столетие преданной службы Кровавым Воронам. Тул мог некомфортно себя чувствовать среди слуг библиариума, главным образом из-за относительно ограниченного опыта общения с ними в силу весьма ограниченного их количества в Пятой роте, но он не прожил бы достаточно долго, чтобы заслужить четыре штифта, если бы игнорировал советы библиариев. И если он проживет достаточно, чтобы носить пятый, это случится благодаря использованию всей доступной ему информации. Тул слишком хорошо это знал, так же, как и то, что боевой клич Кровавых Воронов содержал слова «знание - сила».
- Я приму ваши слова к сведению, брат-библиарий, - наконец сказал Тул. - И если природа этого скрытого присутствия станет вам известна, я надеюсь, вы не станете хранить молчание.
Нивен заметно напрягся, его лицо застыло. Поскольку признание библиария в неопределенности своих предчувствий отчасти послужило указанием на какую-либо слабость в нем, Нивен был не в том настроении, чтобы позволить Тулу счесть себя бесполезным.
- Я Кровавый Ворон, и, конечно же, я выполню свой долг, капитан. Тул кивнул.
- Ничего другого я от вас и не ожидал, библиарий.
День и ночь прошли, прежде чем отряд наконец нашел базар, состоящий из пары дюжин палаток, разбитых вокруг оазиса. Транспорт, такой как «Носорог» был редкостью в мире, где большинство людей путешествовали пешком или на лошадях, так что когда отряд приблизился, местные уже собрались на южном краю базара, со смесью страха у удивления ожидая их прибытия. Беспокойство и благоговейный страх жителей только усилились, когда Тул сошел на песок пустыни, возвышаясь даже над самими высокими из них.
- Кровавые Вороны пришли в поисках кандидатов для Испытаний Крови, - без предисловий объявил Тул.
Минуло более поколения с тех пор, как Кровавые Вороны набирали рекрутов на Кальдерисе, но старейшие обитатели базара все еще помнили Испытания Крови, а самые младшие выросли на рассказах об Императоре, восседающем на Золотом Троне на
далекой Терре, и легендарных космических десантниках, гигантах среди людей, которые защищают Империум Человечества от бесчисленных врагов, таящихся в необъятной темноте космоса.
Старейшины временной общины поприветствовали Тула и остальных на скверном низком готике, исполнили приветственные песнопения и пригласили Кровавых Воронов присоединиться к церемонии обмена водой. В землях, где пустыня могла целиком проглотить любого неосторожного путника, обычаи гостеприимства сложились тысячелетия назад, и ни одному кальдерианцу даже присниться не могло не поделиться водой с гостями своего лагеря.
Во имя Императора, Тул принял воду с благодарностью от имени ордена. Как и другие космические десантники, капитан не нуждался в жидкости, однако выпил в знак уважения к ритуалам кальдерианцев. Пусть, хотя ему и не нужно было утолять жажду. Набранная в колодце, вокруг которого собрался базар, вода была неприятной на вкус и солоноватой, едва пригодной для питья. Оолитовая почка Тула, один из имплантатов, превративших его в Астартес, конечно, была способна отфильтровать любые яды, проникшие в организм, сделав их безвредными, но она ничего не могла поделать с неприятным вкусом воды.
- Теперь, - сказал Тул, возвращая старейшинам пустой сосуд, - соберите всех своих молодых мужчин и мальчишек для оценки.
За спинами старейшин, родители обменялись осторожными взглядами, однако, видя суровое предупреждающее выражение на лицах десантников, никто не задавал вопросов и не возражал.
Было великой честью быть выбранным в кандидаты ордена Астартес, получить шанс превратиться в сверхчеловечную машину войны, чтобы служить Империуму, как никогда не смог бы служить простой смертный. В тоже время Тул знал, что у каждого из кандидатов есть лишь небольшой шанс пережить ритуалы инициации, чтобы принять на свои плечи честь бытия космического десантника. Впрочем, капитан также понимал, что сами претенденты вряд ли хорошо осведомлены по этому вопросу.
- Нет, - произнес библиарий, склонив голову и взмахом руки отпуская стоящего перед ним сопящего мальчика. - У этого слабый разум. Он не сможет послужить ордену.
- Согласен, - сказал капеллан Пальмариус, черты лица которого все еще были скрыты за серебряным черепом, закончив оценивать знания мальчика, касающиеся его детского восприятия Императора, Империума и места человека во вселенной. - Он непригоден. Мальчик, широко раскрыв глаза и шмыгая носом, непонимающе переводил взгляд с одного десантника на другого, пока не понял, что он свободен, и отошел назад к своим плачущим от облегчения родителям. Мальчишка вел себя словно мышь, чудом выскользнувшая из пасти змеи.
Сержант Сайрус, проследив за взглядом Тула, кивнул одному из своих скаутов, который пошел выбирать следующего мальчика из собравшейся в центре базара шеренги. Когда они начали проверку, там было больше дюжины претендентов, но сейчас их осталась лишь несколько, и ни один еще не прошел испытание и не был избран, чтобы присоединиться к отряду по возвращению в Аргус для Испытаний Крови. Пока упирающегося мальчишку тащили, чтобы поставить перед капелланом и библиарием, ветер переменился, принеся с собой вонь, исходящую от стойл на западном краю базара. Запах немытых животных, отбросов и пота - верный признак находящихся неподалеку вьючных животных, которые будут работать, пока их не бросят в сердце пустыни, и других, живущих в роскоши, по крайней мере, до тех пор, пока их, откормленных и изнеженных, не отправят на обеденный стол.