Как же?
1.
Ни на мгновение огонь не замолчит,
И бессиянным быть он не умеет.
В нём сердолик текучий влит,
Сафир и зыбкий хризолит.
И он шуршит, и он горит,
И говорит, и говорит,
Рубинной песней пламенеет.
Так как же ты, огонь любя,
Надела траур на себя?
Гори нам, струйно-золотая,
Или сгори, и пой, сгорая.
2
Я горю. Говорю,
Что и я люблю зарю,
Сердолик я расцвечаю,
Отвечаю
Янтарю.
Но когда та звезда,
Чья настала череда,
Задрожит, – всё небо слышит,
Ночью дышит
С ней вода.
И застыв, ветви ив,
Листья влагой расцветив,
Повторяют безглагольно:
Смерть безбольна,
Сон красив.
Цветы
Я подхожу – так вплоть – к единственным цветам,
Которые цветут – для всех, и одному.
Я сладостью дышу. Как все. Но что же там?
Цветок цветёт в огне, зерно идёт во тьму.
И снова изо тьмы змеится ввысь росток.
Вот все запели гимн бессмертию цветов.
Но кто же мне отдаст – мой, бывший, мой цветок?
За этот мой цветок – я все отдать готов.
Срыв
Есть в громах, рождённых бурей,
Срывный звук.
В лёте фурий, в ласках гурий,
Есть красивость сжатых рук.
Есть в глазах, любовь таящих,
Дрожь ресниц.
Меж ветвей, в весенних чащах
Есть любовный голос птиц.
Есть в капризности размера
Срыв струны.
Есть! Тебе, о, баядера,
Пляски-молнии даны.
Цвет власти
Цвет власти – стебель золотой
И голубой цветок.
Песнь Власти дышит красотой
Сребристо-струнных строк.
Смотри, Венера изошла
Из голубых глубин.
Её волос златится мгла,
Её уста – рубин.
Смотри, Венера изошла
Из нежно-синих вод.
Над ней Луна была светла,
За ней пожар плывёт.
Огонь златисто-желтолик,
Огонь румян и пьян.
Цвета поют, в них властный крик,
Расцвет нам в страсти дан.
Цвет Власти – стебель-изумруд
И золотой цветок.
Цвета поют, вон там, вот тут,
Миг страсти недалёк.
Смешались все напевы строк,
Зарделись все цвета.
Тебя воздушный свет облёк,
Ты та же и не та.
Песнь Власти – сладостный намёк
На нежно-алый цвет.
Я расцветил твой лепесток,
Желанней счастья – нет.
Танец
Две их, две их, в вихре танца, пронеслись передо мной.
Всплески пляски, огнь румянца, сеть мантилии сквозной.
Рты гранатно приоткрыты, зубы – жемчуг в два ряда,
Очи ярки, в очи влиты – звёзды, Небо, и вода.
Не простая, не речная, а морская, синий вал,
В два вместился водоёма, и, блеснувши, задремал.
Сон наяву
В этих душных ночах, в Итальянских ночах,
Вдруг крылатую взяв, я сжимаю тебя,
Утопивши глаза в потемневших очах,
И терзая тебя – и любя – и любя.
Этих нежных ступней ощутив красоту,
Поцелуй к ним прижал – восходил – восходил,
И, напевность любви, я узоры плету,
Сочетав поцелуй с воскуреньем кадил.
Мы узнали, что вот, это – слитные мы,
Две красы – две осы – два касания трав,
И читая в очах звёздный сказ полутьмы,
Я пою про любовь двух расцветших купав.
Я отдал себя
Я отдал себя, увидавши дорогу.
Одной – поцелуй. И поэму – другой.
Звездой промелькнул, улетающей к Богу.
В ночи закурчавился пеной морской.
Мне радостно было – быть радостью нежной.
Там в сердце. Там в сердце. И в этом. И в том.
И ласкою нежной, в пустыне безбрежной,
Растаял… Развеян… Во всём… И ни в чём…
Золотая
Вознеслась над Морем, золотая,
Разлилась на Запад и Восток,
Расцветила с края и до края,
Засветила в сердце огонёк.
Там на дне несохнущей криницы,
В глубине, где всё схоронено́,
Как напев, зажгла огонь зарницы,
И, сгорев, златым явила дно.