Если пламя голубое
Ты зажжёшь на алтаре,
Вас, лелейных, в храме – двое,
И лицо своё живое,
Весь сияя как в заре, –
До лазури наклоняя,
Оттеняя ту зарю,
Пламя синее впивая,
Бог вещает: – Я горю.
Я с тобою, земножитель,
Мой молельник, мой святитель,
Я с тобою говорю.
Если ты зажёг молитву,
Искры в пляску устремил,
На горячую ловитву
Я схожу под звон кадил.
И ловлю я это пламя,
И вздымаю дым как знамя,
И вдыхаю жар души,
Этот синий-синий ладан.
Миг загадан и разгадан,
К светлой цели поспеши.
Что задумал, то случится,
Счастье – верное твоё,
Ибо синий пламень длится,
Выпрямляясь как копьё.
Звёздная грамота
Я дам тебе звёздную грамоту,
Дорогою сделаю радугу,
Над пропастью дней многогромною
Твой терем высоко взнесу.
И зори, со звёздами дружные,
И зори рассветов жемчужные,
Протянут свою полосу.
Ты будешь во сне многосладостном,
Душистом как нежные ландыши,
Сквозистом как лес многолиственный,
Росистом как ласковый луг.
Ты будешь в слияньи и в пении,
Мы будем в бессмертном мгновении,
С лицом, обращённым на Юг.
Лучеизлом
Агни
Красные кони, красные кони, красные кони – кони мои.
Ярки их гривы, вьются извивы, пламенны взрывы, ржут в забытьи.
Ржут, что есть мочи, дрогнули ночи, конские очи – молнийный свет.
Спят водоёмы, будут им громы, рухнут хоромы вышних примет.
Жаркие кони, яркие кони, жаркие кони – кони мои.
Топнут о камень – топнут – и пламень вырос и взвился проворней змеи.
Звонки подковы, златы и новы, пышны покровы красных попон.
В Мире – вещанье, капель жужжанье, резвое ржанье, хохот и стон.
Белый – рождаясь, красный – взметаясь, весь расцвечаясь в пропастях дня,
Я у порога Мрака-Зловрога. Знаешь ты бога? Видишь меня?
Взоры гор
Взоры гор – обсидиан,
Дымно-лиственный туман,
Мир сапфиров, срывный скат,
Чёрно-блещущий агат.
Чальчивитль-зеленоцвет,
Взгляд травинок древних лет,
Изумрудистый намёк
На давнишний стебелёк.
Гиацинт, и новый скат,
Меж рубинами гранат,
Фиолетно-бледный лист,
Зори в море, аметист.
Воссиявший через мрак,
Нетемнеющий светляк,
Разных радуг пересказ,
Радость глаз, живой алмаз.
Взоры гор – лучей раскат,
Самоцветный светоч злат,
Солнце в зёрнах и в кусках,
В самородных рудниках.
Бледно-лунная игра
Колдований серебра,
Украшение и звон
Всяких стран и всех времён.
Кровью тронутая медь,
Топорами ей греметь,
Чтоб размашисто убить,
И железу уступить.
Под железом – о, руда!
Кровь струится, как вода,
И в стальной замкнут убор
Горный чёрный разговор.
Лучеизлом
О, бранная изломность линий,
Военный стан пучины синей;
Ход жизней, ждущих череды;
Качание морской звезды;
Иглянки, живоросли, жгучки,
Существ лучистых мир; ряды
Звере-растений; борозды
Разорванность; плавучесть тучки;
Глубинный небосвод воды;
Лучистый камень, роговая
Обманка, сложный строй хором,
Где луч расходится с лучом;
Вся хоть морей, всегда живая,
Где слизь целует, жизнь свивая,
И волны крутятся узлом;
И из одной страны прозрачной
К другой – светильник бивуачный –
Прошедший луч – лучеизлом.
Тигр
Ты, крадущийся к утехам
Растерзания других, –
Ты с твоим пятнистым мехом,
Я дарю тебе свой стих.
Чунг – зовут тебя в Китае,
Баг – зовёт тебя Индус,
Тигр – сказал я, бывши в Рае,
Изменять – я не берусь.
Гимн слагая мирозданью,
Тигром назвал я тебя,
Чтоб метался ты за данью,
Смерть любя и жизнь губя.
Вот я вижу. Вот я слышу.
Храм забытый. Тишина.
На узорчатую крышу
Чару света льёт Луна.
Вот я слышу. Где-то близко,
Бросив в храме переход,
Меж кустами тамариска.
Мягко, мерно, тигр идёт.
К человеку от развалин,
К человеку, к людям – вот,
Безупречен, беспечален,
Чуть ступая, тигр идёт.
Стал. Застыл. Прыжок. Мгновенье.
И лежит растерзан – там,
Кто забыл своё моленье,
Упустил в веках свой храм.
Так да будет. Приходи же,
Из оставленных руин,
Страх священный смерти, ближе,
Лишь приносишь ты один.