Из вихря
В Бездне задуманный, в Небе зачатый,
Взявший для глаз своих Солнце с Луной,
Скрывший в себе грозовые раскаты,
Льдяные срывы и влагу и зной,
Знавший огней вековые набаты,
Праздник разлитья созвездий и рек,
Страстью ужаленный, Бездной зачатый,
Я – Человек.
К царице пламеней
Царица Пламеней, владычица громов!
О, запредельная! О, взрывно-грозовая!
Когда устанем мы от равнозвучья снов,
Когда молельня в нас разрушится живая,
Ты вся нахмуришься, и в траурный покров
Ты облекаешься, пары Земли свивая.
И нечем нам дышать, и ждём мы, ждём громов.
Царица Пламеней, тогда свои запястья
Ты надеваешь все, и, траур свой порвав,
Ты мечешь молнии, как знак единовластья
Над Небом и Землёй, над жизнью душ и трав,
И мы зовём дождём твой праздник сладострастья,
И слушаем твой гром, первичность вновь узнав.
А к ночи свет зарниц лазурит наше счастье.
Грозовой поцелуй
Молило тучу облачко: Грозой меня одень.
От облака до облака легла густая тень.
И облачко пушистое с могучею слилось.
Возникла в поцелуе их мгновенность разных роз.
И белые, и красные, и чёрные, весь куст,
Разросся и раскинулся, весь полный жадных уст.
Внезапно пронизался он изломчивым огнём,
Внезапно разрумянился игрою молний гром.
И облачко, прилипшее к той туче грозовой,
Ниспало каплей светлою, восторг узнавши свой.
Кони бурь
Ржали громы по лазури,
Разоржались кони бурь,
И дождавшись громкой бури,
Разрумянили лазурь.
Громы, рдея, разрывали
Крепость мраков, чёрный круг,
В радость радуги играли,
Воздвигали рдяность дуг.
Завершив свой подвиг трудный,
Ливень струй освободив,
Мир растений изумрудный
Весь прикрыли мглою грив.
И промчались в небе взрытом,
Арку радуги дожгли,
И ушли, гремя копытом.
Чу, последний гром вдали.
За грозой
Гроза ушла. Окован гром.
Далёкий голос чуть грозит.
И меж разъятых туч сквозит
Луна холодным серебром.
Голубоватым серебром
Внутри замлели облака,
И тут разрыв, и там излом.
И вот их белая река,
Не по земному широка,
И вспенена не по земному,
Сплетает длинный саван грому,
Который умер на три дня,
В гробу лазоревом безгласен,
Но снова, яростно прекрасен,
Восстанет в змейностях огня.
Зачарование («Я был в таинственных чертогах…»)
Я был в таинственных чертогах
Зачарования собой,
Молчит там стража на порогах,
И говорит полночный бой.
Лишь только в полночь, в час созвездный,
Пробьют старинные часы,
Я вижу там, над звёздной бездной,
Встают две равных полосы.
Одна черна, как ворон чёрный,
Чернее самых чёрных глаз.
Другая, в яркости повторной,
Как гранетысячный алмаз.
Они ведут, и мне знакомы,
Они являют путь двойной,
В них солнца, молнии, и громы,
Всё то, что было здесь со мной.
Не вопрошу я – Что ты? Кто ты? –
Кого б ни встретил на пути: –
Давно мне ведомы темноты,
И буду в них ещё идти.
Не удивлюсь я краскам радуг,
И самоцветностям дорог: –
Я ведал множество загадок,
Но все их разгадать я мог.