Через полчаса вышел Энджел и сел рядом со мной на крыльце. Я всхлипнула и спросила:
- С ним все нормально?
Демон несмело погладил меня по затылку.
- Жить будет. Что случилось-то?
Я снова всхлипнула.
- Я… я не хотела… это случайно вышло…
- Что?
- Й-я… я в него попала… и в того сутенера…
Демон промолчал. Конечно, что еще можно сказать? Паук потрепал мои уши, сняв ушанку, и наконец произнес:
- Ну, бывает. Он не умер, значит все нормально.
Я вздохнула. Энджел завел меня домой и заставил выпить чай, дабы унять мою истерику.
Еще через полчаса в дом ворвалась та самая дамочка по имени Мимзи. Она увидела Энджела и спросила:
- Где Аластор?!
Паук показал на второй этаж. Дама рванула туда. Откуда она тут? И вообще, какое ей дело до Аластора? А хотя, разве у меня теперь есть право ей мешать? Я его чуть не убила. На душе стало отвратно. Я махом выпила чай и вышла на улицу, где села на крыльцо, обняв колени, и осталась там. Ал, любимый, прости меня. Такого больше не повторится. Потому что я уйду.
Прошло десять минут. Ко мне вышла Мимзи.
- Ну и как ты тут? – спросила она тоном «нигде не жмет, сука?»
- А как? – сказала я.
Она рывком развернула меня к себе и злобно уставилась в глаза.
- Это из-за тебя. Ты чуть его не убила. Ты хоть примерно представляешь, ЧТО он сейчас чувствует?! Ему больно, идиотка!!!
Я молча снесла ее оскорбление.
- Я не хотела… это случайно вышло… – тихо сказала я.
- Да?! знаешь, от этого лучше ему не стало! Он мог умереть, ты можешь это своей тупой башкой понять?!
- Зачем так орать?
- Ой, так тебе не нравится?! А что было бы, если бы он умер, дура?! Я тебя к нему даже на пушечный выстрел не подпущу! Алкашка хренова! И ведь даже не чешется, а! чуть не убила Аластора, и сидит себе спокойно!
- Оставь меня. – негромко сказала я.
- Бестолочь!
И мне прилетела пощечина. Голова мотнулась в сторону, а с глаз слетели слезы. Аластор, милый, прошу, прости меня. Мимзи замахнулась снова, как я поймала ее руку и затолкнула в дом, захлопнув дверь. Сама же я рванула по льду вперед, вытирая слезы и всхлипывая, потирая ушибленную щеку.
Почему так? Зачем я его полюбила? Он умрет… теперь точно знаю, что умрет… и все из-за меня. Я монстр. Я просто уйду из его жизни, и все будет хорошо.
Я мчалась около часа, наверное. Я уже не знала, где я. Я потерялась? Заебись. Хотя, не все так плохо. Буду жить одна. Вдали от Аластора, и тогда он точно будет жив. Я пошла пешком, вытирая слезы. Задули ветра и начал падать снег. Я шла, ступая по скрипучим сугробам, и негромко напевала:
- Эх, дороги.
Пыль, да туман.
Холода, тревоги,
Да степной бурьян.
Выстрел грянет,
Ворон кружит.
Мой дружок в бурьяне
Неживой лежит.
Грустные песни помогали выплакаться. Снег заметал мои следы, а ветер развевал волосы и полы пальто, сдувая и мои слёзы. Я шла тоже долго, продолжая напевать, и тут нашла пещеру. Недолго рассуждая, я зашла туда и села у стены, утыкаясь лицом в колени. Вьюга снаружи усиливалась. Интересно, а если я снова заболею, я умру? Умирают же от холода, значит и от простуды можно. Двойная смерть. Интересно. Куда меня занесет? В двойной ад? Энджел бы шутку заценил.
- Как узор на окне,
Снова прошлое рядом.
Кто-то пел песню мне
В зимний вечер когда-то. – запела я негромко.
Я сделала изо льда фигурку Аластора. Слеза замерзла на щеке. Я погладила по макушке фигурку и шмыгнула носом. Не хочу ничего. Ничегошеньки. Ну, кроме смерти, разумеется.
- Много-много лет назад за тысячью морей
Жили люди с душами, что были тьмы черней,
А на троне правила прекрасна как рассвет
Юная принцесса четырнадцати лет…
Затем я наколдовала свою ледяную фигурку. Поставив их рядом, я наколдовала алтарь. Как было бы чудесно, если бы не моя идиотская магия. Меня стало тянуть в сон. Тот самый сон на морозе, после которого не просыпаются.
- … С той поры в народе легенда прослыла
О прекрасной дочери истинного зла… – допела я.
Последнее слово эхом разнеслось по пещере. Мои глаза закрылись, и мороз увлек мое сознание во мрак, из которого я уже никогда не выберусь.
Прошло шесть часов
Вокруг темнота. У нее есть множество черных рук с когтями. Они обвивают меня. Мои руки, шею, голову, обвивают между бедер. Ее ладони закрыли мои глаза и я услышала плач ребенка. Совсем маленького, младенца. Он плакал и плакал, а чей-то голос ласково говорил:
- Ну-ну-ну, что ты, моя радость? Это всего лишь папа. Не бойся меня, моя маленькая мигерочка.
Было сложно понять, кому принадлежал голос, но явно не моему отцу. Плач утих, а этот же голос сказал:
- Это всего лишь папа, моя маленькая принцесса.
Кто это говорит? И кому, интересно? Руки откинули мою голову назад, закрывая глаза, и прямо над ухом раздалось:
- Проснись. Тебя ждут.
Не успела я и рта открыть, как руки исчезли с моего тела, а в глаза ударил яркий свет.
Я стала просыпаться. Издалека доносились голоса:
- Ты как тут оказалась?!
- Софочка, скажи хоть слово!
- Соня, очнись!
- Неужто замерзла? Дай-ка.
- Соня, я тебя прошу, открой глаза!
Я тяжело открыла глаза. Все плывет. Мне видны размытые силуэты людей перед собой.
====== Путь домой ======
- Просыпается.
- Живая! Я уж думал, что не увижу тебя боле.
- Соня, ты меня слышишь?
Глаза стали понемногу привыкать к свету. Передо мной был красный силуэт и другой темный с высокой шапкой. Дедушка? А красный… Аластор?
- Сонюшка, скажи что-нибудь. – сказал тревожно голос деда.
Я ощутила, что не могу двигаться. Мне ужасно холодно. Красный силуэт взял мое лицо в руки. Какой теплый…
- Соня, Сонь, слышишь?
- Прости… – еле-еле сказала я.
- Так, ее надо в дом. – сказал голос деда. – пойдем скорей.
Дедушка взял меня на руки, укутывая в свою шубу, и куда-то понес. Меня положили на что-то, но потом Ал переложил меня к себе на колени.
- ПОШЛИ!!! – прогремел дед.
Послышалось ржание лошадей, затем толчок и движение. Так мы на санях? Ясно. Аластор зубами снял свою перчатку и стал греть мою щеку. У него кончики пальцев темные, надо же.
- Соня, ты на кой хер сюда пришла? Сколько ты была тут? – спрашивал он.
- Прости… – тихо сказала я, едва шевеля замерзшими губами.
Он сильней закутал меня в шубу, поцеловал и сказал:
- Какая ты ледяная. Потерпи немножко, слышишь? Скоро мы приедем и ты согреешься.
- Ал… я не хотела… – сказала я слабо. – прости…
Демон прижал меня к себе, целуя в лоб и гладя по щеке.
- Я знаю, что не хотела. Ты не виновата.
- Н-нет, я…
- Тшш, не спорить. Иван, долго ехать? – обратился он к деду.
- Не знаю. Она ж тут зиму устроила с метелью, нам бы еще отсюда выехать как-то да самим не заплутать.
- Разве ты не можешь ее остановить?
- А как? Я чужие заклятья снимать не умею, уж простите.
- Не злись, я не знал.
- Да ладно уж. Как она там?
- Еле дышит, ледяная.
Послышался вздох.
- А ведь я ей говорил.
- Ты про что?
- Любит она тебя, глупая. А если любит, то замерзнуть можешь. Вот она и ушла, чтобы тебя не убить.
- С чего ты взял?
- Сам подумай. Иначе с чего бы она аж на край ада потащилась?
Край ада? Вот это я могу конечно.
- Сам виноват. – сказал Аластор, прижимая меня к себе и смотря вдаль – на кой хрен я вышел? Так бы она не убежала.
- Знаешь, чему бывать – того не миновать. А будешь ты жить или нет – одному дьяволу известно.
- А Соня?
Дед задумался.
- Ее отогреть надо для начала.
- Нет скажи, что с ней станет, если я замерзну?
Дедушка вздохнул.
- Ну, с ней-то ничего не станет, только чует мое сердце, что если ты умрешь, то она винить будет себя, да сама на копья ангелов бросится, едва увидит их.