— Я тоже знаю, что надо. Но… почему-то так не хочется идти на это.
Пондоги мельком взглянула на Гымнэ. Ей не хотелось, чтобы подруга ее осуждала.
— Лучше уж сделать это. Я тоже не сразу решилась на этот шаг. Все взвешивала так и эдак… Может, пойдем уже?
Гымнэ поднялась с камня.
— Как бы то ни было, ведь мы же сами виноваты?
— Уж даже и не знаю, — проговорила Пондоги, вставая вслед за Гымнэ.
— Ну не дура ли я?
— Нет, не дура. Просто сглупили, только и всего. А когда покончим с этим, все станет на свои места. Пошли, давай!
Они снова зашагали по дороге. До самого города подруги почти не проронили ни слова. Несмотря на раннее утро, в городе уже царила суматоха. Молодые парнишки, нагрузив на багажники велосипедов коробки и сигналя звонками, проносились мимо на опасной скорости. Еле-еле, словно черепаха, ехал автобус, останавливаясь каждый раз при виде человека с вытянутой рукой. Какой-то мужик, поливающий водой тротуар перед своей лавкой, вскользь оглядел двух деревенских девушек. Из магазина музыкальных инструментов доносилась громкая песня. Девушки опасливо шли, держась под выступающими стрехами домов.
— Где та больница-то?
— В переулке, рядом с почтой. Ну, ты что? Еще не решила? — спросила Гымнэ.
— Как думаешь, когда все закончится, действительно все пойдет по-старому, как будто ничего и не было? — переспросила Пондоги.
— Да нет, навряд ли. Хотя все ведь зависит от того, как ты настроишься…
— Ты правда сделаешь?
— Да, я сделаю.
— Тогда и я сделаю. Кажется, что на нас все время смотрят. Пойдем скорей!
Со склоненными головами девушки шли, избегая взглядов прохожих. Наконец они завернули в переулок рядом с почтой. Гымнэ остановилась.
— Уже пришли? — с дрожью в голосе спросила Пондоги.
Гымнэ глазами показала на здание, в ограде которого стояло высокое дерево гинкго. Пожелтевшие листья, кружась, падали на землю. Подруги старались скрыть друг от друга трясущиеся коленки.
— Ты первая иди! — проговорила Гымнэ со страдальческим выражением лица.
— Не пойду, ты же с врачом договаривалась.
— На нас странно смотрят. Теперь уже не важно, давай все-таки зайдем…
Они так и не смогли зайти в ворота больницы и, пройдя мимо нее, медленно шли по дороге. Чуть погодя остановились у ограды какого-то дома.
— Скоро людей на улице прибавится. Пошли, зайдем скорее! — проговорила Гымнэ.
— Только не говори мне заходить туда первой.
— Ладно, пошли вдвоем, хорошо? Вместе…
Они развернулись и пошли обратно. Однако и на этот раз не смогли войти: обе, склонив головы у самых ворот больницы, опять прошли мимо. И снова остановились в том месте, где стояли до этого. Они смотрели друг на друга, лица побледнели, над верхней губой вздыбился пушок. С почты долетел едва слышный длинный гудок телефонного звонка. Оттуда из-за стекла на них смотрел какой-то мужчина. Гымнэ крепко сжала руку Пондоги, и они быстрым шагом пошли к воротам больницы.
Когда подруги зашли, одетая в халат медсестры девушка примерно их лет поливала клумбу с цветами. Они с трудом закрыли ворота и продолжали в нерешительности топтаться на месте.
— Вы по какому делу? — спросила девушка, приблизившись и поглядывая на них немного свысока. От ее халата доносился слабый запах антисептика.
— Позавчера… я… доктора… просила… — заикаясь, пролепетала Гымнэ.
— A-а! Вы тогда еще сказали, что вас будет двое? Доктор сейчас завтракает, так что вы либо проходите и подождите внутри, либо приходите через час.
Девушки зашли в приемную и присели на лавку.
— Дома, наверно, уже переполох! — проговорила Пондоги. — Когда вернемся, хочу все маме рассказать.
— А я так никому не хочу рассказывать, — сказала Гымнэ. — Буду всю жизнь держать это в секрете. И не потому, что перед другими стыдно.
— Что, интересно, они сейчас поделывают? — проговорила Пондоги.
— Не думай о них, а?
— Сегодня буду думать про них еще и еще, это ж в последний раз… Ты сможешь сейчас от начала и до конца спеть ту песню, которой они нас научили? Красиво тогда гармоника играла, да ведь?
— Не знаю, не помню… Все перезабыла. Ты что это, плачешь?!
Пондоги, опершись на стол и прикрыв ладонью глаза, беззвучно плакала. Гымнэ положила руку на плечо подруги и тихонько похлопала.
— Послушай меня, а? Не думай про это, не думай ни о чем! Ты, как я, думай только про то, что будет через десять лет, — приговаривала Гымнэ, все так же не снимая руки с плеча Пондоги…