И ты снова ощущаешь такое знакомое до боли чувство одиночества. Огромный город, в котором чувствуешь себя чужаком. Посторонние люди, равнодушно проходящие мимо. У тебя просыпается чувство жалости к самому себе, которое, словно наркотик, может оправдать любой, даже самый безответственный проступок. И вот когда-то забытая часть твоего существа, о которой ты не вспоминал, находясь среди коллег по работе или в кругу семьи, напоминает о себе, и тебе снова и снова хочется пережить эту мучительную пытку, бередя старые раны былого одиночества.
Кёнсик как раз один из таких чудаков. Ему уже перевалило за тридцать пять, у него порядочная жена, окончившая университет, двое сыновей пяти и двух лет, состоит он в солидной должности заместителя начальника коммерческого отдела крупного предприятия, пользуется доверием начальства и подчиненных, однако, несмотря на этот увесистый «список», он до сих пор не смог исцелиться от этой дурной привычки, прилепившейся к нему в юношескую пору. Сразу после свадьбы, в самом начале их семейной жизни, он, бывало, сломя голову мчался домой, закончив дела, переживая за свою женушку, ожидающую его целый день напролет в снимаемой ими комнатушке. И когда они вместе с женой выходили погулять, ужинали в ресторане и ходили в кино, он думал, что его привычка бродить в одиночестве по улицам и переулкам исчезла. Однако после рождения детей жена полностью отдалась их воспитанию, а у него опять с какого-то момента пробудилась та давняя потребность шататься по городу.
Суббота. И сегодня Кёнсик решил побывать в шестидесятитрехэтажном здании на острове Еыйдо[22]. Эта высотка настолько огромна, что можно бродить там добрую половину дня, заглядывая то в один уголок, то в другой. До этого он только слышал, что в этом здании есть достаточно притягательных для посещения мест, таких, например, как аквариум или кинотеатр IMAX, но ни разу не бывал там. Хотя, если честно, он шел туда не за тем, чтобы полюбоваться на все эти диковины, он шел туда, чтобы на фоне этой городской цивилизации встретиться со страдающим от одиночества самим собой.
И вот, стоя в толпе посетителей, наблюдающих за тем, как красиво плавают в огромном аквариуме рыбы, он вдруг осознал, что тот смеющийся от радости заливистым смехом малыш — его младший сын, а женщина, что держит его на руках, — его жена, а рядом с ними стоит и зачарованно разглядывает подводный мир его старший сын. И даже в то мгновение, когда старший сын узнал Кёнсика и радостно закричал: «Папа! Это же папа! Мама, там папа!», он все еще не мог стряхнуть с себя наваждение, в котором его семья и рыбы представляются единым целым.
— Вот это сюрприз! Как это вы здесь оказались?!
— Это вас вот спросить надо, что это вы здесь делаете?! Думала, и сегодня придете поздно с работы, вот и привела детей немного развлечься…
Глядя на оправдывающуюся жену, Кёнсик наконец вдруг понял, что то, что он искал тогда, в пору своей молодости, когда разворачивался и уходил прочь от темной пустой комнаты, находится вот здесь, в этом месте, прямо перед ним! И впервые в своей жизни он почувствовал, как какое-то непередаваемое чувство покоя, словно упоительный сон, проникает в каждую клеточку его тела…
УМЕНИЕ РАДОВАТЬСЯ ЖИЗНИ
Со вчерашнего дня рабочее место Кюсика перенесли поближе к окну. Директор компании считал, что для приободрения сотрудников, дабы они не расслаблялись, изредка следует менять обстановку в офисе, поэтому примерно раз в полгода в кабинетах делали перестановку.
После того как он перебрался к окну, казалось, грудь расправилась, а от ощущения простора стало легче дышать. Весь район Хвехендона был перед ним как на ладони. Рассматривая лабиринт многоликих зданий, он, бывало, отвлекался от работы. Особенно в этом пейзаже его взгляд манила к себе высоченная дымовая труба общественной бани. Она была сложена из кирпичей, с белыми готическими буквами на верхушке: «Бани индивидуального и общественного пользования». Такую банную трубу можно увидеть в каждом районе, поэтому сначала Кюсик особо не обращал на нее внимания. Но однажды ему пришло в голову, что он до сих пор не знает, что из себя представляет «баня индивидуального пользования» и в каких случаях прибегают к ее услугам. Что касается общественной бани, то Кюсик знал, что это такое, так как ходил в подобное заведение в своем районе несколько раз в неделю. Суть была в следующем: открываешь стеклянную входную дверь, в окошечке кассы с тебя берут плату и выдают ключ от кабинки. Ты его берешь и заходишь за шторку, там одна стена зеркальная, а напротив ряд деревянных кабинок для одежды. Там ты раздеваешься донага, заходишь в стеклянную дверь, за которой все окутано белым густым паром, пройдя несколько шагов по полу, выложенному кафельной плиткой, ты упираешься в круглый бассейн, наполненный водой, в котором виднеются черные макушки посетителей мужского пола…