ОБИТАЛИЩЕ СОЛНЦА И ПЫЛИ
Когда мы огибали сумрачный сосновый лес, паровоз дал гудок. Казалось, что поезд хочет поскорее оставить позади этот сосняк, который даже средь бела дня в начале лета хранил будто нарочито пугающую угрюмость. У меня чуть не вырвался крик ужаса, когда я попытался вглядеться в эту неприступную, словно неживую чащу.
Наконец лес закончился, и в окне вагона я мог издалека увидеть цель моего путешествия. Казалось, деревня плавится в обжигающих лучах июньского лета и совершенно не пытается оказать никакого сопротивления этому изнуряющему безжалостному свету.
Утомленность этой располагающейся в лощине деревни, которую я разглядывал сверху из окна вагона, очень сильно напоминала отчужденность жуткого соснового леса, который мы только что миновали. Создавалось впечатление, что и деревня, и лес не особо рады меня тут видеть.
Чуть погодя поезд, оставив на перроне маленькой станции одного меня, тронулся с места. Я стоял на платформе и смотрел вслед уходящему составу, выпускающему горячий белый дым в небо, пока он не скрылся за дальней горой. Похоже, я ошибся с местом высадки. Возможно, было бы лучше ехать до конечной станции? Кто знает, может статься, мне сейчас, напротив, больше бы подошел хлопотливый город с его толкотней, в которую я бы влился. А в этой захолустной маленькой поникшей деревне мне нечего было делать. Я стоял и отрешенно смотрел на белые клубы дыма поезда, поднимающиеся из-за горы, раздумывая, что здесь мне ничего хорошего не светит, как вдруг кто-то тронул меня за плечо:
— Что вы тут делаете?
Это был станционный служащий — мужчина невысокого роста с маленькими глазками, позыркивающими из-под козырька фуражки.
— А… поезд… я смотрел на поезд, мне показалось, что я ошибся станцией.
— А куда вам надо?
— В Унсон, только…
— В таком случае вы приехали в нужное место, — проговорил служащий, прервав меня на полуслове, и указал рукой на белую надпись с названием станции.
— Нет, конечно же, я знал, на какой станции мне выходить, но…
Однако мне не хотелось подробно объяснять этому малому со смуглым лицом все, что я испытываю в данную минуту.
— Я ждал, что вы подойдете ко мне, но вас все не было, поэтому я сам решил подойти к вам, чтобы забрать билет. Может, пройдем? — указывая в сторону выхода, проговорил станционный работник на удивление очень почтительно, что совсем не соответствовало его внешности. Мы направились с ним к месту проверки билетов. Он спросил:
— У вас же есть билет?
— Да. На самом деле я раздумывал, куда бы мне поехать, мне понравилось название станции «Унсон», вот я и купил билет досюда, — сказал я, протягивая ему вынутый из кармана билет. Он взял его, окидывая меня подозрительным взглядом, мол, каких только чудиков не бывает…
— Взял несколько дней отпуска. А заняться нечем. Вот и захотелось приехать в тихое место. Я думал, в Унсоне в начале лета будет облачно и прохладно. Знаете, я люблю кучевые летние облака среди белого дня…
Я поглядел на небо. Облаков не наблюдалось.
— Повезло вам… — проговорил служащий станции вроде бы без тени насмешки. — Туч у нас много. Когда дождь собирается… — добавил он.
Мы дошли до выхода.
— Когда в обратный путь? — спросил он у меня на прощанье.
— Раз уж приехал, останусь здесь на ночь. Судя по всему, тут особо интересного ничего нет.
— В округе есть несколько примечательных мест.
— Старые буддийские монастыри?
— Да, и монастыри тоже есть…
— В монастыри лучше новые ходить. А здесь на людей посмотрю, да и в путь… Я, видите ли, физиогномику изучаю, — пошутил я и распрощался со станционным смотрителем.
Прямо перед площадью напротив станции начиналась асфальтовая дорога. Я огляделся вокруг, но другой дороги не обнаружил. Тогда решил пойти по этой единственной. На площади перед вокзалом стоял автобус в ожидании пассажиров, которым надо было ехать еще дальше в глубинку. Несколько торговцев эскимо бродили вокруг. Один из них, заметив меня, подбежал с холодильной коробкой на плече.