— Сейчас почти четыре утра. И честно говоря, я думаю, где бы поспать.
— Они тоже сейчас об этом думают, — сказал доктор.
— Кто — они? — спросил Виктор, предполагая, что речь идет о пациентах больницы.
— Вы. Вы, те кто оказались там, — думаете об этом.
Шаров закатил глаза и развел руками.
— Ближе к делу.
— Не так далеко отсюда я выкупил землю с постройками и с тех пор изредка наведывался туда, чтобы поддерживать хозяйство в относительном порядке и подкармливать собак…
Шаров с Виктором переглянулись.
— Короче, если у вас нет других планов и вы не брезгуете…
— Ты что, там трупы складируешь? — в упор спросил Шаров.
— Я похож на человека, который складирует трупы? — не моргнув глазом, ответил вопросом на вопрос профессор.
— Да.
— Что ж… вам решать. Можно поехать назад в больницу или к кому-нибудь из вас на дачу. Потому что в самое ближайшее время сотрудники полиции начнут проверку по домашним адресам. Это касается особенно вас, Илья Андреевич. А какая картина вырисовывается? — Профессор покачал головой. — Мои охранники скажут, что в больницу проникли двое мужчин, следы взлома дверей подвала это подтвердят, избили до полусмерти нескольких санитаров, испортили имущество, похитили главного врача и одну из пациенток. Не думаю, что у них займет длительное время выяснение ваших личностей — у меня в кабинете, в отличие от остальной части больницы стоят камеры и я включил их, когда вы угрожали мне пистолетом.
От услышанного Виктор едва не задохнулся.
— Ах ты гаденыш! — он начал медленно вставать с заднего сиденья, но Лена крепко сжала его руку и усадила назад.
Шаров с каменным лицом продолжал слушать.
— Я… я записал свои показания относительно тебя… говнюк… — прошипел Виктор, — … и передал письмо соседке. Она же и вызвала полицию по условному сигналу!
— Ахах! — громко рассмеялся Инин. — Ты хоть вдумайся, что говоришь! Человек, только что вышедший из колонии за убийство, пусть даже по пересмотру приговора, ранее проходивший принудительное лечение в психиатрической клинике под моим руководством, склонный к проявлению шизофрении и бредовых идей, — думаешь, твою писанину будет кто-то читать? И что ты там написал? Что подозреваешь своего доктора в убийствах? Какие ваши доказательства? А у вас их нет.
— Они будут! — твердо сказал Виктор и посмотрел на Шарова.
— Вот когда будут, тогда и поговорим. А сейчас… вращайте барабан, мистер Шаров.
— Куда ехать? — Шаров медленно повернулся на водительском сидении и положил кисть на рукоятку переключения скоростей.
Виктор сжал челюсти.
— Тихо… успокойся… — прошептала Лена. — Мы еще засадим его… Потом.
— Выезжай обратно на дорогу, налево три километра до заброшенного элеватора у речки, там будет съезд и потом вдоль ее левого берега. Дальше я покажу.
Они ехали в полном молчании. Шаров чувствовал, как взмокли его ладони и ему приходилось постоянно отнимать их от руля. Маньяк предусмотрел все до мелочей. Действительно, с утра, когда он не придет на работу, его начнут искать. Сперва не слишком активно, но во второй половине дня забьют тревогу. А когда запись с камер в кабинете, если, конечно, этот прохиндей не врет, попадет в нужные руки, тут же объявят в розыск. Тогда и сказке конец. Ловко придумано. Есть шанс, что ему удастся обнаружить какие-то улики в том месте, куда они едут. Иначе…
— Сюда? — спросил Шаров, кивая на раздолбанную дорожку вдоль поросшей тростником речки, больше похожей на ручей. Места выглядели совершенно заброшенными. Позади на другой стороне чернел полуразрушенный гигантский остов элеватора.
— Да, сворачивай здесь и не гони.
Через триста метров автобус едва не наскочил на поваленное дерево, преграждающее путь.
— Стой! Выходим! — скомандовал профессор. Он встал, открыл боковую дверь и выскочил наружу. Ночная октябрьская прохлада тут же заполнила автобус. Слева и справа их окружал совершенно непроходимый лес, а где-то в отдалении шумел ручей.
— Помоги! — крикнул профессор Шарову и склонился над поваленным стволом.
Втроем они оттащили дерево на обочину.
— Проедешь, вылезай, положим назад.
Шаров удивленно вскинул брови.
— Ты ведь не хочешь непрошенных гостей рано утром?
Еще минут двадцать они петляли по лесу, в полной темноте. Дорожка то сужалась, то слегка расширялась и когда автобус, наконец, уткнулся в покосившиеся стальные ворота с вышкой по правую сторону, Шаров наклонился, практически лег на руль, не в силах произнести ни слова.
Виктор вскочил со своего места, подбежал к лобовому стеклу и уставился на темные колышущиеся тени.