Жар оставил его. Боль ослабла, по телу разлился приятный, но пугающий холодок, словно вместо крови по венам побежала талая вода.
Клогарт открыл глаза.
Над ним тускло горел и чадил фонарь, подвешенный на железной цепи к потолочной балке. В нос ударил отвратительный прогорклый запах жженый листьев, травяных бальзамов и хвои. В горле першило, хотелось прокашляться и сплюнуть. Воин попытался раскрыть губы, но не смог. Попробовал пошевелить языком — ротовая полость была словно тряпками набита. Испугавшись, Ларт рванулся так, что легко разорвал сдерживающие его ремни и свалился на пол, сильно ударившись плечом и лицом о плиты.
Приподнялся, опершись об каменное ложе, на котором провалялся демоны знают сколько времени. Ларт был голым, но холода не чувствовал.
Воин огляделся.
Его окружали пустующие каменные столы, в столешницах которых были выдолблены контуры человеческих тел. Всего — пять штук. На одном покоились аккуратно сложенные мешки из парусины.
В помещении с низкими сводами царили темнота, сырость и тишина, лишь где-то в стороне с глухим стуком падали капельки. Клогарт провел пальцами по груди, — кожа казалась жесткой и холодной; на боку нащупал вздувшийся шрам. Он оказался большим и широким. Похоже, неведомому спасителю пришлось изрядно повозиться, прежде чем он сумел извлечь отравленную иглу из плоти великана. Немного пугало, что пальцы м ступни потеряли чувствительность. Словно онемели.
Выставив перед собой ладонь с растопыренными пальцами, Ларт пошел вперед, туда, где во мраке проступали полосы света. Под ногами что-то звякнуло. Он наклонился и поднял с пола старый, покрытый налетом ржавчины нож-пилочку. Воин даже предположить не мог, зачем нужна такая штуковина. Тонкий, изящный, с тупым острием и мелкими зубчиками. Таким не уколешь, только пилить и можно…
Хотелось раскрыть рот, вздохнуть полной грудью, но по-прежнему не получалось.
«Неужели когда падал, сломал челюсть?» — подумал Ларт, шумно втягивая воздух носом. Он помнил, как однажды его товарищ по ордену получил удар в лицо и два месяца проходил с жуткого вида железным каркасом на челюсти. Не мог раскрыть рта, лишь мычал, да цедил суп через камышовую трубочку.
Вернувшись, Ларт протер лезвие ножа мешковиной и присмотрелся.
Его рот стягивали толстые нитяные скобы, губы распухли от небрежных стежков, приобрели синеватый оттенок. Утробно зарычав, Клогарт разрезал нити, нечаянно задев губу. Он не почувствовал боли, а рана не кровоточила.
Ларт закричал.
Кинулся на свет, сжимая в ладони нож. С трех попыток вышиб дверь, выломав петли вместе с кусками кирпичной кладки. От ударов кожа на плече повисла лоскутами, а кости, скорее всего, треснули, но… боли не было.
Всего, что произошло потом, Клогарт почти не помнил. Лишь обрывки…
Он вырвался из подвала. Очутился в чулане; дверь вниз, как оказалось, была спрятана за широким старым гобеленом.
Уже знал, куда идти дальше. Бывал в этом доме не раз.
Взбежал по лестнице и остановился перед дверью в комнату Юлера. Она была распахнута настежь.
Чужеземец сидел в своем любимом кресле, утомленно прикрыв глаза. Дремал. Даже грохот падающей двери не смог его разбудить. Перед Юлером на столешнице лежал тяжелый фолиант в странном переплете из кожи, серебра и бронзы. Рядом стоял штоф и дорогой кубок из поделочной кости.
— Что ты сделал со мной?! — Ларт схватил торговца за грудки и приподнял, как пушинку. — Отвечай, ублюдок поганый!
Он швырнул Юлера на столешницу.
Мужчина не сопротивлялся. Стонал.
— Что ты… что ты творишь, дурак? Это не я!.. — Удар заставил его подавиться кровью. — Это не я, говорю же тебе!.. Эрхра! Это она тебя спасла.
— Спасла? — прорычал Клогарт. — Как? Почему я не чувствую холода и боли?
— Ты был мертв! Яд сжег твое нутро. Из ушей и носа тек гной, а глаза стали желтыми, как у совы. Эрхра сумела тебя не только спасти, но и сделать сильнее. Знаешь, что такое нерлок? — на губах торговца пузырилась багровая пена. — Знаешь, кто такие колдуны? Моя жена — ренегатка из школы Некромантии. Она удержала тебя на грани жизни и смерти — а это высшее искусство! — не дав превратиться в кучу тухлого мяса. Но тебе придется подчиняться Эрхре, Ларт. Ничего личного. Таковы законы некромантии. Нерлока всегда на «поводке» у создателя…
Клогарт вспомнил, как удивлялся кукловод, когда не смог подчинить его разум. И теперь он не чувствовал чужой воли.
— Вынужден тебя разочаровать, Юлер. Никакие поводки меня не удержат.
Он подхватил фолиант и принялся колотить им торговца. Остановился лишь тогда, когда голова его превратилась в месиво, стол был сломан, а пол и стены заляпаны мозгами и кровью.