— Впечатляет? — хмыкнул Мелгер. — Меня, если честно, не очень.
Ветер трепал его волосы, щелкал плащом. Лицо моего друга казалось осунувшимся и бледным, на лбу пролегли глубокие морщины, а под глазами появились синие круги. Он казался постаревшим, как бы смешно это ни звучало, и до невозможности усталым. Даже теперь, оказавшись посреди моря, он не чувствовал себя защищенным. Причем боялся не за свою жизнь. Сохранность шкатулки его волновала сильнее.
— Маяк и не должен впечатлять, — резонно заметил Дрогмор. — Он прост как древко копья, на конце которого вместо железа — пламя. Когда знаменитый огонь севера озарит небо, вы заговорите по-другому.
— А правду говорят, что его видно даже с континента? — спросила Нисси.
— Его видно даже в западных портах! — расхохотался писарь. — В наше время, после Бури и многих лет забот и бесконечных трудов, последовавших за ней, этому перестали придавать значение. А зря!
Я повернулся лицом к северу. Где-то вдали, сквозь уплотняющиеся сумерки, проступали едва заметные очертания скалистого берега. Мне стало страшно и холодно, словно оказался на дне глубочайшего колодца, из которого не могу выбраться.
— Да, да… — выдохнул писарь, когда все мы, как заговоренные, уставились на далекий берег. — Это Фростдрим. Край мира, земля смерти и родина колдунов. Кто знает, что сейчас творится в этих, скованных кандалами холода и снегопадов, краях?
— Отец говорит, — негромко начала Клифорт, — что наш народ окончательно вымер. А еще, что лучше бы люди уничтожили их, когда появилась такая возможность.
— Наши предки были гораздо мудрее нас, нынешних, — наставительно проговорил Дрогмор. — На их глазах гибли тысячи! Дети, старики, родственники и друзья. Всех перемалывала Буря. Но даже в миг ярости, когда Каолит мог растоптать колдунов, навсегда вычеркнув из летописей жизни, люди сумели проявить величайшую милость. Думаю, для многих это должно послужить хорошим примером.
Когда мы закончили изучать нутро маяка, царская особа изъявила желание откушать. Немного капризно и даже с напускной чванливостью, — девушка старалась скопировать повадки брата, известного своим скверным характером. Поскольку рабочие и челядь были заняты ремонтом причала, за столом прислуживали Брог и Бэкмор. Выглядело все это забавно, поскольку оба воина выглядели довольно грозно… но только не с подносами в руках.
После ужина все разбрелись по комнатам, чтобы приготовиться к ритуалу. Я воспользовался моментом и перечитал последнее письмо от Сандоры. В каждом слове, в каждой букве чувствовалось ласковое тепло. И так приятно от него становилось, что даже заунывный вой ломящегося в закрытые ставни ветра казался прелестной музыкой.
Из сладких размышлений меня выдернул настойчивый стук в дверь. Молоденькая служанка передала мне приглашение от «царевича». Я напялил камзол, начистил до блеска сапоги и, привесив к поясу ножны с кордом, отправился на верхнюю площадку.
Гринваль уже стояла возле надраенного до блеска медного ложа, нервно переминаясь с ноги на ногу. На ней красовался мужской дублет, расшитый серебряными нитями, и старинная меховая шапка, украшенная драгоценными камнями и золотом. На плечах лежал белоснежный плащ. Рядом с девушкой топтались копейщики, а чуть поодаль возле парапета застыла Нисси.
Я направился к колдунье.
— Она переживает, — сказала Клифорт. — Если не удастся зажечь огонь, в Хеленнвейсе начнутся волнения. Все-таки мне кажется, что лучше не обманывать народ.
— Я предпочитаю думать, что все пройдет хорошо. Наверняка царь просчитал все, что необходимо для этого сделать.
— У нее есть флакон с кровью Эринвальда. Мне пришлось немного над нею поколдовать, чтобы не свернулась, — улыбнулась Нисси. — Я так понимаю, что все дело не в самом огне, а вот в этом ложе. Не знаю, что оно такое… но сильно похоже на артефакт. Может, посмотришь? Очень уж интересно.
Мне пришлось напрячь все свое ведовское умение, чтобы разглядеть тонкие нити, мерцающие под слоем меди. В этой штуковине силы было под завязку. Даже не знаю, с чем можно такое сравнить!
— Не понимаю, — выдохнул я. — На колдовство похоже. Но это не оно. Я хорошо знаю вашу с Тай и Лоббером ауру.
— Меня теперь сложно чем-либо удивить, — сказала Клифорт, оглядываясь на бушующее море. — Не знаю, чему можно верить. Мои предки всегда считали, что лишь они одни способны повелевать силами природы. Но потом, невесть откуда, появились маги. А теперь еще выясняется, что где-то в Хехоре есть существа, способные создавать нерлоков и насыщенные заклинания. Почему бы древним северянам не найти в тундре, к примеру, еще один народ, способный наделять силой предметы? Проще говоря — творить артефакты?