Очень долго обсуждали, кто будет командовать каждой из трех групп. И наконец, пришли к единодушному мнению: первую группу возглавит капитан-лейтенант Шабалин, вторую — капитан 2-го ранга Коршунович, третью — гвардии капитан 3-го ранга Зюзин. Особенно всех волновал вопрос, как прорвется первая группа.
Кто сможет пройти через «коридор смерти» и вернуться живым? Ведь мало того, что надо найти вход в залив сразу же, не ошибаясь, а предстоит его искать в полной темноте, смельчаку еще придется идти под таким огнем, который редко кто сможет выдержать и не свернуть с пути. И выбор пал на Александра Шабалина.
Когда Шабалина вызвали и сообщили ему, какое предстоит задание, то он, как всегда, спокойно сказал:
— Ну, что же, я согласен. Вот только одно: давно я не был в этих местах. Как бы не ошибиться. Обязательно нужен опытный лоцман. — Против этого возразить было нечего, и из штаба флота прислали лоцманов, помощь которых была неоценима.
Еще и еще раз все командиры катеров выверили свои задачи, уточнили все расчеты, по минутам расписали свои действия. Много споров вызвало решение, чтобы дымовые завесы ставили сами идущие с десантниками катера. Это очень рискованно: можно столкнуться со своими же катерами, потерять ориентировку, сбиться с правильного курса. Никто не отрицал, что риск большой, но все же, прикрывшись дымовой завесой, были какие-то шансы уйти от прицельного огня.
Два катера начинали операцию: на «плечи» этих двух хрупких суденышек ложился непосильный груз — они должны были наперекор всему пройти и проложить путь другим. Командир ТКА-114 капитан-лейтенант Успенский, командир ТКА-116 капитан-лейтенант Шабалин прекрасно знали, что им предстоит. Вполне вероятно, что это будет их последний выход в море — трудно предположить, что «коридор смерти» можно пройти живым.
Правда, были и конфликты. Долго спорил с Шабалиным командир десантников старший лейтенант Петербургский — он требовал, чтобы на катер взяли всех его людей.
— Ты пойми, мы ведь идем с торпедами, может, придется проход в бонах пробивать, — терпеливо объяснял ему Шабалин. — Значит, только двадцать пять человек, ну, уж ладно, тридцать возьму.
— А на других катерах семьдесят пойдут? — кипятился старший лейтенант, и его кожаная шапка-ушанка совсем съезжала на правое ухо, а усы свирепо топорщились. — Что же это получается?
Шабалин снова повторял ему свои доводы, но тот был непреклонен. Этот спор разрешило командование. На одном катере пошло двадцать пять человек, на другом — двадцать семь.
И вот наконец настал решающий момент…
На Рыбачий прибыли командующий Северным флотом адмирал А. Г. Головко и член Военного совета вице-адмирал А. А. Николаев, чтобы встретиться с участниками десанта. Головко не преуменьшал предстоящих опасностей, это было и так ясно каждому — он только еще раз сказал, насколько важен прорыв в Лиинахамари — прорыв спасет порт.
Североморцы написали клятву. Никто не мог указать ее автора — она выражала общие, самые заветные мысли.
«Настал долгожданный час для нас, катерников-североморцев, добить фашистских захватчиков в Заполярье, не выпустить их живыми, вернуть нашу Печенгу и навсегда утвердить там победоносное знамя нашей Родины! Мы клянемся, что, не жалея ни сил, ни самой жизни, с честью выполним эту задачу! За нашу прекрасную Родину!»
Уже совсем стемнело, когда ТКА-114 и ТКА-116, приняв на борт десантников, взяли курс на Лиинахамари. На ТКА-116 головным был Шабалин. Перед уходом в море Александр Осипович Шабалин встретился с Паламарчуком, его катер и катер Лозовского стояли в резерве.
По старой русской традиции присели на камни перед дорогой. Помолчали.
— Если не вернусь, отдай семье. — Шабалин положил в руку друга свой орден Отечественной войны.
— Сам носить его будешь, — возразил Паламарчук. Но орден взял и бережно спрятал в боковой карман кителя.
И вот катера в море. Светящиеся стрелки часов показывают двадцать часов сорок минут. Ветер обжигает лицо. Вдали вспыхивают сполохи — это бьются морские пехотинцы. Шабалин стоит за штурвалом. Смотрит в темноту. Где-то тут должен быть вход в Печенгский залив. Где-то совсем рядом, только бы не пройти мимо, с Нурменсетти взвились и повисли гроздья осветительных снарядов, стало совсем светло. Спасибо немцам — помогли, показали, где вход в залив. ТКА-116 ловко проскочил среди камней у мыса Нумерониеми, и вот он в фиорде. За ним, повторяя его маневры, вошел катер ТКА-114. И вот тут началось невероятное: катер Шабалина, замедлив ход, стал прижиматься к правому берегу. Именно на этом высоком обрывистом берегу залива и расположилось большинство огневых точек противника. Скалы нависли над водой — отсюда очень удобно держать под обстрелом не только середину залива, но и левый берег, а правый берег — «мертвая зона» — не достанут здесь гитлеровцы катерников.