Сперанский ссыпал зёрна в ладонь и, резко отправив их в рот, принялся энергично перемалывать челюстями.
– Люблю очень крепко, очень крепко, – произнёс хозяин, суетливо прихлёбывая мелкими глоточками горячий кофе, при этом стараясь не смотреть на гостя.
Исайчев тоже отпил кофе. Подождал, когда Олег Леонидович вернёт свою чашку на место, сказал:
– Давайте сразу договоримся, у нас беседа без протокола. Можете отвечать только на те вопросы, на которые захотите. Когда последний раз вы общались с отцом?
– Я в курсе своего свидетельского иммунитета. Только мне скрывать нечего. Общались с отцом? – Сперанский снял очки и, знакомым Михаилу движением помассировал указательным пальцем переносицу, вернул очки на место. – Виделись, как всегда, в прошлую субботу с двенадцати до трёх дня. Общались – это не то слово, которым можно охарактеризовать наши с отцом отношения.
Михаил решил не перебивать собеседника. Олег Леонидович вопросительно взглянул на Исайчева и, не получив следующего вопроса, продолжил:
– Уже много лет, ровно с того дня, как отец построил на Монаховом пруду усадьбу я, пользуясь его терминологией, прибываю в его распоряжение для производства хозяйственных работ по благоустройству вверенной территории. Обязанность производить данные работы, опять-таки выражаясь на воинском диалекте, предполагает возможность в будущем получить данную территорию мне в распоряжение. То бишь, переводя на русский разговорный – хочешь кататься – люби и саночки возить. Будь она неладна эта территория! Родители не удосужились спросить, имею ли я желание жить среди их садово-огородного великолепия. Я вполне доволен городской квартирой, её хватает с лихвой. Тем более что большую часть жизни провожу здесь, в банке…
Олег Леонидович сделал ещё несколько быстрых глотков, открыл ящик стола, вынул пачку сигарет и жестом предложил их Михаилу.
– Спасибо, накурился перед визитом к вам, не хотел здесь дымить!
– Хорошо, – хозяин кабинета бросил пачку обратно в стол. – Тогда тоже не буду. Итак, вы спросили, когда я общался с отцом? В эту субботу. Я всегда строго подчиняюсь заведённым им правилам. Мы убирали отцвётшие однолетники, подкрасили бордюры и так далее. Единственное, что не позволяет делать отец – это стричь газон. Газон для него священная корова. Только сам! Работаем мы, обычно, молча. Не о чём, знаете ли, разговаривать… Посему я вкладываю в слово «общались» несколько отличное от отца понятие. Мы виделись! А чтоб общаться – никогда!
– Так решили вы?
– Да, ну! – Сперанский тихонько хихикнул в кулачок. – Я многое в этой жизни решаю сам, но не в семье отца. В усадьбе я из ферзя превращаюсь в пешку.
Михаил удивился:
– Как вы сказали: «не в семье отца». Разве это не ваша общая семья?
– К сожалению, нет. У нас, если можно так сказать, «клан Сперанских», состоящий из нескольких семей. Моя семья – это я, жена и сын. Есть семья родной сестры отца – это была Мила Михайловна, её дочь Ольга и внучка Зося. Есть дочь моего отца – сестра Верушка, и есть семья отца – мать Стефания Петровна и отец подполковник Сперанский. Мы все духовно, а Верушка ещё и физически, отдельные семьи, соприкасаемся друг с другом по необходимости. Ах, да, забыл! Есть ещё бабушка – мать моего отца и мать покойной Милы Михайловны. Но бабушка больше относиться к семье Милы, чем к семье отца. Она живёт в доме Милы.
– Как давно умерла сестра вашего отца? – Исайчев недоумевал: почему в справке, зачитанной на совещании «шефом», ничего не сообщалось о сестре потерпевшего.
– Она покончила жизнь самоубийством полгода назад. У неё был рак. Хотя меня её решение удивило. Тётка была железобетонной женщиной. Всегда казалось, что кто-кто, а она не сдастся. А здесь раз – и все… Странно это… Правда, лечилась Мила долго и тяжело. Устала, наверное. Фамилия Ленина, вам ни о чём не говорит?
Исайчев вспомнил – Ленины известная в Сартове фамилия. Мила Михайловна, женщина ростом «с ноготок», ещё в начале 90-х, создала в городе крупную фирму «Всё для новорождённых». Долго была депутатом областного Совета. Часто воевала с губернатором. Разветвлённая сеть её магазинов детского питания, под общим названием «Милое дитя», кормила не одно поколение родившихся малышей. После дефолта Мила с нуля построила швейную фабрику по пошиву одежды и приданного для новорождённых и параллельно успела воспитать дочь Ольгу Ленину – на сегодня успешного и известного в городе адвоката. Похороны матери Ольга Ленина провела без помпы, совсем тихо. Наверное, поэтому Михаил пропустил это событие, тем более что после смерти Милы Михайловны её фирма продолжала успешно работать. Бизнес Лениных был одним из крепких и успешных в Сартове.