Так закончил свое столетнее (после разделения на два полка) существование (7 декабря 1817 года — декабрь 1917 года) родной мне по трем поколениям л.‑гв. Уланский Его Величества полк.
А. Поливанов [30]
ИЗ МОЕГО ДНЕВНИКА
Последние дни лейб–гвардии Уланского Ее Величества полка [31]
23 марта 1917 года. Хочу сказать, что происходило в полку за эти 10 дней. Получены приказы о сформировании полковых комитетов офицерских и солдатских депутатов. В состав их вошли: Апухтин, Олив, Каменский, классный фельдшер Вальковский и по 2 улана от эскадронов и команд. Председателем избран унтер–офицер 6–го эскадрона из охотников Нехорошев, по профессии помощник присяжного поверенного из Москвы. Состав комитета прекрасный, и к чести улан надо сказать, они действительно выбрали лучших людей, умных и с весом. На первое заседание еще только солдатского комитета пришли Миклашевский [32] (командир полка), полковники князь Андроников [33] и Крапоткин [34] и я (еще полковой адъютант). Командир приветствовал их с началом их деятельности, высказав уверенность, что они приложат все силы, чтобы полковая жизнь обошлась без всяких трений, всегда возможных при такой огромной перемене. Председатель задал несколько вопросов по поводу организации, и Миклашевский ушел. Тогда Андроников сказал слово, произведшее большее впечатление. Он говорил о сознательной дисциплине, приведя в пример батарею конной артиллерии, на красном знамени которой было написано «Да здравствует железная дисциплина», а орудия были в таком непорядке, что наши люди это заметили. Мы ушли, а вечером уже было соединенное заседание, и Апухтин говорил речь. Нехорошев отвечал. Наши в полном восторге, говорят, что настроение прекрасное и что на наших офицерских собраниях не бывает такого порядка. Настроение улан, служба и дисциплина прежде всего. Результатом являются два воззвания, одно особенно интересное, направленное против тех, кто распускает панические слухи. С такими решено бороться, до крайних мер включительно. Могу сказать, что в полку сейчас не меньше порядка, чем раньше. Лишь с тревогой думается, что наш полк или несколько полков это капля в море среди 10–миллионной армии, а оттуда, из серых недр, идут сведения неутешительные. Говорят, что в Особой армии дезертировало 30 процентов, а на севере еще больше. В частности, у меня трубачи выработали по моему предложению правила игры по частным вызовам. Все почти осталось по–старому, лишь есть новые пункты, как нежелание, чтобы офицеры дирижировали, отмена покашливаний, обходов. Эти правила Миклашевский показал на собрании полковых командиров, и все просили их прислать.
Был у нас парад хана Нахичеванского. [35] Он поздравил нас с принятием присяги и говорил специально с выборными комитетами, разъясняя их задачи. Как ни странно, хан отлично говорил, его слова должны были понравиться людям и быть ими понятыми. Так что в полку все идет хорошо, и, будем надеяться, ничто, даст Бог, не нарушит установившегося порядка.
27 марта. Идут все новые реформы в армии. Официальным приказом уничтожено отдание чести, становясь во фронт, но это, можно сказать, не имело особого значения, может, даже было излишне. Но вот появился слух, что комиссия А. А. Поливанова [36] постановила вообще отменить обязательное отдание чести. Это уже слишком. Отдание чести было взаимным приветствием и одинаково отягчало и офицеров и солдат. Однако никогда и никто на это не жаловался. Вот почему я и написал домой письмо, прося передать Ал. Андр., что это решение вызывает общее недоумение и неудовольствие. Наши уланы постановили отдавать честь на прежних основаниях. Кроме того, если Военное министерство стало на путь уничтожения воинского духа и дисциплины, то пусть разрешат ношение штатского платья вне службы, таким образом они будут последовательны. Сразу видно, что во главе министерства стоит штатский человек, который больше прислушивается к голосу совета солдатских депутатов, состоящего из ополченцев, или не бывших на войне, или вообще всякого сброда, чем к голосу строевых солдат.
30
Поливанов Александр Владимирович. Окончил Пажеский корпус (1911). Ротмистр л.‑гв. Уланского Ее Величества полка. В эмиграции во Франции. Умер 29 ноября 1965 г. в Париже.
32
Миклашевский Илья Михайлович. Окончил Александровский лицей (1899) Полковник Кавалергардского полка, командир л.‑гв. Уланского Ее Величества полка. В Добровольческой армии и ВСЮР; с 13 мая 1919 г. командир бригады Сводно–гвардейской кавалерийской дивизии (кавалерийской бригады 4–й пехотной дивизии), с 25 июля 1919 г. начальник 2–й кавалерийской дивизии, затем в резерве чинов при военном управлении ВСЮР, осенью 1919 г. начальник 1–й кавалерийской дивизии 5–го кавалерийского корпуса, с 13 мая 1920 г. генерал для поручений при Главнокомандующем ВСЮР. Генерал–майор (14 ноября 1919 г.). В эмиграции во Франции. Умер 14 октября 1961 г. в Ницце.
33
Полковник князь В. Н. Андроников жил в эмиграции в Германии, он возглавлял группу л.‑гв. Уланского Ее Величества полка в Вюртемберге.
34
Полковник л.‑гв. Уланского Ее Величества полка князь Илья Алексеевич Кропоткин (р. 1878) воевал в Добровольческой армии и Вооруженных силах Юга России. Умер в эмиграции в 1943 г.
35
Имеется в виду генерал от кавалерии хан Гуссейн Нахичеванский, командир Гвардейского кавалерийского корпуса (р. 1863; расстрелян большевиками осенью 1918 г. в Петрограде).
36
Имеется в виду генерал от инфантерии Александр Андреевич Поливанов, бывший военный министр, родственник автора воспоминаний.