Поскольку в Белой армии на юге России вплоть до ее эвакуации из Крыма использовался старый стиль, все даты, кроме особо оговоренных случаев, приводятся по этому стилю.
В приведенных воспоминаниях сохранен текст оригиналов. Необходимые коррективы вносились только при наличии в первоисточниках очевидных орфографических и редакционных погрешностей.
Раздел 1
На пути на Дон
25 октября 1917 года в Петрограде большевики свергли Временное правительство. Переворот этот произошел почти безболезненно. Бой был только у Зимнего дворца, который защищали в ночь с 25-го на 26 октября Женский батальон и юнкера. Жители города, выйдя 26-го утром на улицы, не знали даже, что власть уже в руках большевиков.
Не то было в Москве. Начавшееся там 27 октября восстание продолжалось неделю (по 4 ноября), в продолжение которой между войсками Временного правительства и большевиками велся ожесточенный, непрерывный бой. Вся Москва обстреливалась тяжелой и легкой артиллерией, по улицам рылись окопы, и не было дома, на котором не осталось бы следа семидневного кровопролития. В этих боях должна была принять участие и наша бригада, на которую Временное правительство возлагало большие надежды.
Двинутая в конце октября 1917 года из района города Старо-Константинов, где она стояла в армейском резерве, бригада наша[3]погрузилась на станции Шепетовка. Командовал бригадой полковник князь Эристов[4] (командир улан Его Величества), уланами Его Величества временно командовал полковник Домонтович 1-й[5], гродненскими гусарами – полковник Лазарев и 3-й гвардейской конной батареей – полковник Лагодовский[6] (описание пути следования бригады на Москву и прибытие ее в Гжатск взяты из записок полковника Лагодовского).
О движении бригады на Москву стало известно повсюду, и железнодорожники делали все, чтобы затормозить движение эшелонов. Многие узловые станции, через которые проходил путь бригады, были стоянками запасных батальонов, наиболее распропагандированных и вообще потерявших уже воинский вид. Во избежание нападения таких вооруженных толп на отдельные эшелоны бригада двигалась так, что каждый эшелон шел на хвосту у предыдущего. Таким образом, на всякую станцию приходила почти сразу вся бригада, представляя собой такую внушительную организованную силу, что напасть на нее никто не осмеливался. Но такой способ движения сильно замедлял скорость переброски бригады.
Шла бригада почему-то не по кратчайшему пути, через Киев, а кружным, через Смоленск и Вязьму. Прохождение через эти два пункта было особенно трудным. В Смоленске стояло несколько запасных батальонов, и были получены сведения о том, что бригаду через Смоленск не пропустят. Когда эшелоны бригады уже находились на запасных путях станции Смоленск, вокзал и все кругом кишело серой толпой в солдатских шинелях. На перрон был выставлен караул от Уланского полка и посланы унтер-офицерские патрули от всех частей бригады, улан, гусар и батареи, для наблюдения за порядком. Часть офицеров (по очереди) была отпущена в станционный буфет закусить. В своих воспоминаниях полковник Лагодовский пишет: «В буфет мы шли среди густой толпы солдат запасных батальонов, еле раздававшихся, чтобы дать нам пройти. Честь никто из них не отдавал. Три четверти часа спустя мы возвращались обратно в вагоны: на перроне была почти полная пустота, и лишь виднелись красные погоны наших и уланских и малиновые – гусарских патрульных в полной боевой амуниции. Изредка встречались отдельные фигуры боязливо отдававших нам честь солдат Смоленского гарнизона, менее часа тому назад нагло и вызывающе глазевших на нас, не отдавая чести. Понадобилось меньше часа времени на то, чтобы в районе вокзала был восстановлен полный порядок и чинопочитание».
Несколько тысяч (как говорили – более десяти) солдат Смоленского гарнизона не решились привести в исполнение свои угрозы и никаких враждебных действий по отношению к нам не предприняли.
Почти то же самое произошло и в Вязьме. Местный гарнизон не хотел пропустить бригаду дальше, но грозный вид эшелонов с пулеметами, выставленными в окнах вагонов, воздействовал, и гарнизон не посмел препятствовать дальнейшему движению.
Так бригада благополучно дошла до Гжатска. Здесь она была встречена делегацией от московских эсеров, человек 5–6, в большинстве – студентов, которые устроили митинг с речами в стиле Керенского о завоеваниях революции, свободе, о мире без аннексий и контрибуций, об измене большевиков, о революции в опасности и т. д. Этим они, вероятно, думали раздуть военный пыл бригады для предстоящих уличных боев в Москве.
1
Новиков Сергей Иосифович, штабс-ротмистр л. – гв. Уланского Его Величества полка. В Добровольческой армии с ноября 1917-го; в январе 1918 г. командир взвода во 2-м экадроне 1-го кавалерийского дивизиона. Участник 1-го Кубанского («Ледяного») похода, затем в 1-м конном полку. В Русской Армии до эвакуации Крыма – в Гвардейском кавалерийском полку, где с 30 октября по 12 ноября 1920 г. временно исполнял обязанности командира полка. Полковник. В эмиграции во Франции. Умер 9 мая 1972 г. в Медоне (под Парижем).
3
Речь идет об Отдельной гвардейской кавалерийской бригаде (л. – гв. Уланский Его Величества и л. – гв. Гродненский гусарский полки), стоявшей до войны в Варшаве и входившей в состав 23-го армейского корпуса.
4
Князь Эристов Георгий Николаевич, р. 3 октября 1875 г. в Тифлисе. Окончил Пажеский корпус (1895). Полковник, командир л. – гв. Уланского Его Величества полка. В эмиграции во Франции. Умер 10 мая 1947 г. в Париже.
5
Домонтович Александр Алексеевич (1-й), полковник л. – гв. Уланского Его Величества полка. Участник Корниловского выступления. Расстрелян большевиками 26 января 1918 г. в Киеве.
6
Лагодовский Борис Аркадьевич, р. 29 марта 1892 г. Окончил Суворовский кадетский корпус (1909), Михайловское артиллерийское училище (1912). Полковник л. – гв. Конной артиллерии. Воевал в Добровольческой армии и ВСЮР; с 1918-го командир 1-й гвардейской конной батареи, с 11 октября 1919 г. командир 1-й батареи отдельного дивизиона л. – гв. Конной артиллерии 5-го кавалерийского корпуса. В эмиграции во Франции, председатель объединения и заведующий музеем л. – гв. Конной артиллерии. Умер 9(10) февраля 1972 г. в Париже (похоронен на Сент-Женевьев-де-Буа).