На второй день Рождества мы прибыли в Винницу. Там к Сводноказачьему корпусу присоединилась сотня л. – гв. Казачьего полка. К своему позору, гвардейские казаки уже окончательно разложились, сняли погоны, не отдавали чести офицерам и терроризировали своего сотенного командира, хмурого бородача, есаула Чеботарева. Украинская Рада прилагала неимоверные усилия для освобождения своей территории от солдат бывшей русской армии, превращенных ныне революцией в войска различных национальностей. По этой же причине Винница была разделена на четыре зоны влияния: на Украинскую, Польскую, Казачью и Советскую. Вокзал, как самое главное место, занимал Гайдамацкий курень имени гетмана Полуботка. Гайдамаки в ярких формах напоминали артистов малороссийского театра. Все выглядело на них искусственно и несерьезно, начиная с защитных шаровар и кончая гусарскими барашковыми киверами с желтыми шлыками, изображавшими запорожские папахи. Живописные гайдамаки держали себя воинственно и всем кричали: «Гэть с Украины!»
С прибытием в город Сводно-казачьего корпуса у щирых украинцев повысилось воинское настроение, и они мечтали стереть с лица земли красных «москалей». Про «москалей» трудно было сказать, чтобы они держали себя вызывающе по отношению к «запорожцам», наоборот, затурканные и загнанные остатки российских полков занимали самую отдаленную часть города, никого не провоцировали и с нетерпением ожидали отправки домой.
Однажды я встретил в городе польских офицеров в четырехугольных фуражках «рогувках», украшенных серебряными одноглавыми орлами. Вместо погон на шинелях у них были надеты серебряные жгуты и на поясных ремнях волочились русские сабли. Среди поляков я увидел неожиданно своего однополчанина корнета Барковского. Он носил русскую алую гусарскую фуражку и только вместо императорской былой кокарды был пришпилен польский орел.
Обрадованные неожиданной встречей, мы обнялись и расцеловались. Барковский рассказал мне, что положение их польского легиона было незавидным, им некуда было деваться. Почти вся территория Речи Посполитой была оккупирована германской армией, и легиону оставалась возможность только бродить вдоль прифронтовой полосы, населенной разношерстной по национальностям крестьянской массой, сплошь распропагандированной большевиками и враждебной к польской шляхте. Окружавшие нас польские офицеры шутя говорили, что два изюмских гусара встретились во время войны в Виннице и оказались офицерами двух различных армий, Польской и Донской, разговаривавшими на иностранном русском языке, находясь в государстве «Вильной Украины».
3 января 1918 года, вслед за оренбуржцами, покинул Винницу первый донской эшелон. В нем под командою командира 1-й сотни лихого есаула Цыганкова находились две первые сотни и конно-саперная команда. Полковник Чирков[93] приказал следовать без промедлений на Дон и ни в коем случае не сдавать по дороге оружия. Есаул Цыганков разместил казаков с лошадьми по теплушкам, а для офицеров предоставил вагон 3-го класса, в котором отсутствовали оконные стекла и было испорчено отопление. Нам ничего не оставалось, как согласно воинскому уставу приспособиться к местности. Для того чтобы не замерзнуть во время долгого пути, офицеры приказали казакам забить досками окна, а «диктатор» смастерил в это время из брошенных на станции жестянок нечто похожее на печку и громогласно заявил, что теперь мы можем не беспокоиться за будущее.
Следует, однако, заметить, что это гениальное изобретение не столько грело, сколько дымило, но в нем все же имелся огонь, и мы, собравшись в кружок, щурясь и плача от дыма, создавали иллюзию тепла и наперебой расхваливали находчивого изобретателя. Столовались мы из сотенного котла, а после обеда казаки приносили нам кипяток и тогда заваривали чай, посылалось в сотню за сахаром и в нашем «салон-вагоне» устраивалось чаепитие. Приятно согреваясь чаем, не отнимая рук от горячего стакана и вдыхая удушливый дым из нашего «камина», мы усаживались вокруг есаула Цыганкова и слушали чтение его воспоминаний.
Из этих воспоминаний я узнал про то, как ротмистр Криворучко с эскадроном изюмских гусар ходил в атаку на венгерских гусар, атаковавших нашу 18-ю конную батарею, и своей атакой спас нашу артиллерию, узнал про то, как его казаки спасли жизнь командиру 9-го драгунского Казанского полка, и вообще все то, что впоследствии я прочел уже в Бразилии в 1-й части романа Михаила Шолохова «Тихий Дон».
93
Чирков Леонид Иванович, р. в 1880 г. Полковник, командир 12-го Донского казачьего полка. В Донской армии; весной 1918-го командир бригады войск Хоперского района, в 1920 г. в Донском офицерском резерве. Вышел в отставку генерал-майором 21 июля 1920 г.