— Тогда двигаем домой, в замок, — сказал я, направляясь к карете. — Устал я. Кушать хочу.
Ирван с Максимиллианом многозначительно переглянулись.
— Ах да! Там в коридоре еще пара коробок лежит, с артефактами. Захватите, кто-нибудь.
— Король спас сам себя, — резюмировал Макс. — И трофеев еще где-то скоммуниздил. А мы так старались. Сволочь.
Я хмыкнул, приближаясь к карете. Одной проблемой меньше. Вопрос с гильдией решен. Осталось разобраться с эльфами да гномами и можно будет отдохнуть.
На небе медленно всходило солнце, поднимаясь все выше и выше и предвещая новый день. А новый день — это новые хлопоты. Зато потом… Сначала королевство. Затем — целый мир. Мой мир. Он будет моим.
Ирван, словно услышав мои мысли, распахнул передо мной дверцу и склонился в глубоком поклоне.
— Да, сир.
Глава 11
НОВЫЙ ДЕНЬ
Все утро ушло на рассказы о моих приключениях. Управляющий охал и ахал, переживая пиковые моменты, а Макс сжимал кулаки, жалея, что его там не было. Наконец, окончательно успокоив компаньонов, я убедил их, что все хорошо и уселся завтракать, предложив всем присоединиться.
Едва мы расселись, как к нам спустилась Кейт, наконец-то прекратившая затворничать.
Увидев девушку, я едва не поперхнулся отваром и закашлялся, а Макс совершенно по-идиотски пронес ложку мимо рта, застыв от резко нахлынувших чувств.
— Наповал, — захихикал вампир, внаглую воруя пирожок с тарелки у остолбеневшего компаньона. — Я же говорил, что Сэнтинниэлль в переводе звучит как «греховно-желанная».
Слова были излишни. Нереальная красота. Перед нашими взглядами стояла девушка, чем-то отдаленно похожая на то, что было раньше, и в то же время не похожая вовсе. Что-то неуловимо изменилось, превратив просто симпатичную девочку в безумно симпатичную и невероятно привлекательную красавицу.
— Сэн, версия два ноль, кодовое имя — Кейт, — попытался пошутить Каин, но тут же смолк, осознав всю нелепость шутки.
Красота действительно была такая, что ни в сказке сказать, ни пером описать.
— Я наконец-то закончила убирать остаточные явления маскировочного амулета… — встряхнув густой копной волос, смущаясь, протараторила девушка. — Если его слишком долго носить, то он начинает влиять на внешность.
— Хочешь сказать, ты бы стала парнем, если бы носила его еще лет тридцать? — заинтересовался носферату. — Я же свой носил долго, и ничего.
— В парня-то не превратилась бы, но вот менее женственно выглядеть — точно стала бы, — ответила Кейт. — А у вас, вампиров, физиология другая. На тебя побочные эффекты тоже действуют, но ты их регенерируешь быстрее, чем становится заметен эффект.
— Кать… ты такая… красивая, — неумело выдавил я.
Девушка смущенно зарделась, явно довольная произведенным впечатлением.
— А ведь ради тебя старалась, Короля своего, — вкрадчиво начал нашептывать Каин. — Так что вечером приглашай ее к себе в комнату для обсуждения важных государственных дел.
— Ни за что, — зашипел в ответ я. — Ты посмотри, как она смущается. Только тогда, когда окончательно привыкнет ко мне, когда сама захочет и решится… поговорить… о делах.
Сожитель огорченно крякнул:
— Да ты хоть посмотри, каким взглядом она на тебя пялится. Втюрилась по уши. А сама — сама еще нескоро решится — пассив же!
— Много ты знаешь, — буркнул я, разглядывая девушку и любуясь ее красотой. — Актив, пассив… Умных слов из моей памяти нахватался. Всему свое время. Не спеши. Ты мне лучше вот что скажи…
— М?
— В голове что-то периодически нашептывает — захвати мир, захвати мир. Выходит, я злодей?
— Отнюдь нет. Значит, ты просто амбициозный и не желаешь сидеть на попе и упускать возможность добиться большего.
— Тогда почему ты хочешь, чтобы я стал именно темным властелином, а не обычным?
Внутренний собеседник аж поперхнулся:
— Как это почему? Это классика. Тем более ты видел то, что происходит в их мерзких «белых» королевствах. Вспомни пленника в подземельях собора. Заметь, его пытали светлые, и цели у них были не менее… светлые, чем рубашки. То есть вроде бы беленькие да чистенькие, но кровью все равно заляпаны.
— Если бы все было так просто… Церковники плохие, а я хороший? Но темный, — задумчиво протянул я.
Каин лишь фыркнул в ответ:
— Олицетворять себя с тьмой означает хотя бы не лгать самому себе и не маскироваться под лживой маской. Называя хорошее — хорошим, а плохое — плохим, ты ничего не теряешь. Называя же плохое — хорошим, ты прячешься под мнимой личиной добра, используя далеко не добрые методы.