Я шагнула вперёд, высоко подняв голову. Во мне пылал праведный гнев, и я изо всех сил постаралась изобразить устрашающие манеры самой королевы. Я произнесла елейным голоском:
— Вы правы, я действительно знаю, что в слове «пирог» есть «пи». А пирогов на кухне много, — смех стих, и все посмотрели на меня. — А именно: три и один, четыре, один, пять, девять, два, шесть, пять, три, два, четыре, девять, семь, один… — его глаза раскрывались всё шире, и я понимала, что одержала над ним верх. — Четыре, восемь, пять, один, три, семь, девять, два, четыре, два…
Вновь раздался смех, но теперь он был уже на моей стороне — толпа парней начала издеваться над грубияном и насвистывать в знак поддержки. Должна признаться, благодаря трудам Саймона я запомнила только первые восемь цифр числа Пи. После этого я просто придумывала. Видимо, я была достаточно убедительна.
— Мне продолжать?
Даже Дэвид весело покачал головой, хлопнув друга по плечу. Дородный молодой человек покраснел, как редиска, и, вероятно, совсем скис. Дэвид окинул меня оценивающим взглядом, от которого мне стало не по себе.
— Никогда не вступай в дуэль, не зная своего противника, — сказал он Сэмюэлу, не отрывая от меня взгляда.
Я не могла решить, что в нем вызывало у меня желание сильно пнуть его, но мой ботинок уже дёрнулся.
В этот момент большие двери, ведущие в монастырь, открылись. На пороге стояли пять мужчин в темно-алых одеждах с капюшонами. Они напоминали старых монахов.
Тот, что посередине, поднял голову, и я узнала его монокль. Именно он привёл меня в главный зал Ордена во время собрания.
Он поднял длинный чёрный посох.
— Добро пожаловать в Секретный Орден Современных Развлекателей! — он с громким ударом опустил посох на камень.
Глава 8
Парни замолчали, и я почувствовала, как непрошеная дрожь пробежала по моим плечам и рукам. Но я подняла подбородок и постаралась не выглядеть взволнованной.
— Вы вот-вот войдёте в священные залы науки и воображения, — объявил мужчина с моноклем. Я смутно припоминала, что на Собрании кто-то назвал его Найджелом. — В этом святилище разума мы ожидаем невозможного и требуем совершенства. Мы будем вытачивать самых лучших и ярких из вас и приведём к законному месту в Ордене. Только тогда вы узнаете, что значит удостоиться чести называть себя Развлекателем. Что же касается остальных, то если вы потерпите неудачу, то навсегда останетесь для Ордена всего лишь ребёнком и наказанием для своей семьи.
Один из парней закашлялся. Я взглянула на него, и судя по бледным лицам остальных, пришла к выводу, что я не единственный ученик, который внезапно почувствовал давление. Лицо Питера приобрело причудливый оттенок, и казалось, ему вот-вот сделается дурно, и он извергнет содержимое желудка на землю.
— Следуйте за мной, — объявил Развлекатель и отвернулся от нас, взмахнув темно-красной мантией. Парни протиснулись вперёд, образовав стройную очередь, и я оказалась между Питером и коренастым молодым человеком с каштановыми волосами.
У меня пересохло в горле и ладони вспотели, пока мы поднимались по ступенькам, шли гуськом по тёмным коридорам и миновали статую у входа в старый монастырь. Несколько мальчишек раскрыли рты, когда вокруг нас закружился свет, отражаясь от сияющего меча богини.
Один из мужчин в темно-красной мантии чуть задержался и поравнялся рядом со мной.
— Не волнуйся, Мег. Она здесь уже много веков. На самом деле ты не первая женщина, ступившая в эти коридоры, — прошептал знакомый голос.
— Оливер! — пискнула я, но попыталась сдержать облегчение. Здесь со мной был как минимум один человек, которому я могла доверять.
Он приложил палец к губам по красным капюшоном.
— Я просто хотел пожелать тебе удачи, — он улыбнулся мне на прощание, затем ускорил шаг, чтобы вернуться в начало строя. Теперь я узнала, где мы находились — мы шли тем же путём, который проделала я в день Собрания.
Мы по одному прошли в зал и спустились по ступеням между рядами кресел на нижний уровень, где я стояла перед трибуной в тот день. Поток мужчин в темно-красных одеяниях хлынул в зал и встал сразу за верхними рядами скамей вдоль высоких проходов. Каждый нёс факел, их лица скрывали тяжёлые капюшоны.
Все это производило весьма драматическое впечатление, как ритуальное жертвоприношение. На долю секунды мне стало интересно, что же придётся положить на пресловутый алтарь. Я уже чувствовала, что мне придётся пожертвовать многим.
Громкий гул эхом пронёсся по залу с потолка над нами. Я сжала серебряный ключ, висящий на цепочке у меня на шее, и посмотрела вверх вместе с остальными учениками.