Я осмотрелась по сторонам, не забывая о странных шагах, которые я слышала, когда в последний раз спускалась по склону одна. Я не уверена, что тогда в темноте притаился именно человек в маске, но осторожность не помешает. Я повернула направо и пошла вдоль каретного сарая, пока не нашла большую металлическую панель высотой добрых шесть футов. Она крепилась к стене, а к ней болтами были прикручены двойные двери.
Я протянула руку, чтобы открыть дверь.
— Что ты делаешь здесь внизу?
Я подскочила и резко обернулась, вскинув руку к горлу.
— Питер! — ахнула я, внезапно почувствовав головокружение от шока. — Никогда больше так не делай.
Он поднял руки вверх.
— Приношу свои извинения. Я не хотел пугать тебя.
Я жестом подозвала его ближе.
— Думаю, я нашла двигатель.
Круглое лицо Питера расслабилось от облегчения.
— Блестяще! — он поспешил ко мне, и мы вместе распахнули двери.
Наружу выбежала крыса, попискивая на бегу. Я завизжала и прыгнула за Питера. Он так сильно рассмеялся надо мной, что чуть не согнулся пополам. Я сильно толкнула его в плечо, и он отшатнулся в сторону.
— Это была всего лишь крыса, — проворчала я.
— Не я же подскочил до потолка, — он вытер глаза и подошёл поближе, чтобы присмотреться. Большую часть комнаты занимал большой котёл, но в нем не было ничего необычного, только паровая топка и трубы. — Ну и бардак.
— Вот и проблема нашлась, — сказала я, указывая на большую трещину в трубе, которая вела от старого котла.
— Что ж, ты, безусловно, избавила меня от массы работы, — Питер закрыл дверь. — Починить такое должно быть просто.
Я кивнула, но ушла мыслями намного дальше ремонта треснувшей трубы.
***
Вернувшись к себе в мастерскую, я торопливо принялась вытаскивать дневник за дневником с полки над рабочим столом. Я перелистывала страницы в лихорадочной спешке, ища то, о чём читала несколько месяцев назад.
Это тот случай, когда огромное количество заметок Саймона стало ужасным препятствием.
Одна из книг в кожаном переплёте с глухим стуком упала на пол. Я наклонилась, чтобы поднять её, затем полистала страницы. Наконец, я нашла это.
Саймон Прикетт сделал подробные заметки о внутреннем устройстве нескольких Развлечений, созданных Орденом. Само собой, в дневнике он составил подробную карту тока пара по трубам золочёного вольера в Академии, а также внутренние схемы птиц.
В теле каждой птицы был заложен элементарный свисток. Саймон пометил, какой тон издаёт каждая птица в вольере. Он также пометил, что по мере нарастания давления открывались различные клапаны, и хор птиц щебетал в случайном порядке.
Я бы могла сделать гораздо лучше.
Если найти способ одновременно выпустить пар в тело каждой птицы, я бы заставила их петь не беспорядочно, а хором.
Это было бы изумительно.
Но у меня есть только три дня.
Если бы я хотела нарисовать набросок замены треснувшей трубы, это заняло бы у меня не больше часа. То, что я задумала, либо выделит мою идею среди остальных учеников своим творческим даром, либо выставит меня чересчур амбициозной дурой.
Если я хотела, чтобы моя затея увенчалась успехом, то мне требовалось время. Время — единственная вещь, которой у меня, похоже, никогда не будет в достатке.
Я вытащила большой лист чистой бумаги, взяла в руки карандаш и принялась за работу.
Я трудилась весь день и ночь. Даже когда я пыталась поесть или помочь покупателям в магазине, мои мысли возвращались к моему грандиозному плану. Он стал моим наваждением, но в некотором отношении помогал мне почувствовать себя живой и сильной. Я могла лишь представлять себе, каково это — привести свой план в действие и заставить его работать.
Идея была простой, но вот её реализация — напротив. Мне пришлось создать большую музыкальную шкатулку с выступами, обозначающими сигнал каждой птицы. Когда пружина поднималась над каждым выступом, она открывала клапан, позволяя пару войти в нужную птицу и издать ноту через свисток.
Я выбрала упрощённую версию четвёртой части Девятой Симфонии Бетховена. Ритм и последовательность тонов знаменитой «Оды к радости» были легко узнаваемы и соответствовали тонам, которые я могла бы выпустить через птиц.
Я так зациклилась, что поймала себя на том, что постоянно напеваю мелодию и подбираю слова под песню в соответствии с тем, что я делала в данный момент. Однажды утром я запела лихим громогласным голосом: