— Ты не сможешь меня остановить, — я закрыла книгу со счетами.
Люсинда даже не моргнула.
— Тогда, полагаю, удачно сложилось, что я оказалась в Лондоне. Я могу проводить тебя.
— Спасибо, — насторожившись, я чувствовала, как она сверлит взглядом мою спину, пока я выходила из магазина, чтобы забрать шляпку и перчатки с камина в гостиной. Люсинда последовала за мной и осталась в дверях, преградив мне дорогу.
— Сбегать — это на тебя не похоже, — она сняла шляпку, легонько удерживая её за ленты. Как мило с её стороны устроиться здесь как дома. Она могла надевать свою шляпку обратно, потому что я не собиралась оставаться.
— Всё кончено. С меня хватит. Я была глупа, думая, что когда-нибудь смогу это вынести, — я поспешно надела шляпку, нисколько не заботясь о том, как под ней выглядят мои волосы.
Люсинда казалась ошеломлённой, но я не стала утруждать себя пояснениями.
— Как я поняла, ты одна из лучших учеников в классе, — Люсинда сняла одну перчатку, затем вторую. — По словам Оливера, ты демонстрируешь прекрасный потенциал и даже превзошла некоторые его ранние эскизы со времён ученичества.
Шок заставил меня сделать шаг назад. Но мне не понадобилось немного времени, чтобы прийти в себя.
— Дело не в учёбе. Поставь передо мной задачу, и я найду решение. Для этого хватит упрямства и готовности читать.
— И тем не менее, ты не желаешь решать эту проблему.
Моё лицо вспыхнуло.
— Не читай мне нотаций. Хватит с меня этого. Я здесь не ради того, чтобы воплотить в жизнь твои амбиции стать частью Ордена. Ты не знаешь, что мне пришлось выдержать.
Люсинда протянула руку и сжала мою ладонь.
— Так расскажи мне, — она отвела меня к стулу и села рядом со мной, держа мою руку в своей.
До того момента я даже не подозревала, как на самом деле была одинока. Всё хлынуло из меня торопливым потоком. Я рассказала ей о презрении других учеников, несчастных случаях, моей вине в том, что Оливер пострадал, затем про саботаж. Я знала, что директор не хотел, чтобы я говорила об этом, но мне нужно было кому-то об этом сказать, и я верила, что Люсинда не расскажет ни единой душе, даже Оливеру. Я поведала ей о своём страхе, что человек в маске прячется в каждой тени, выжидая момент для удара, и призналась, как тайна о произошедшем между Хэддоком и двумя моими дедушками заставила меня понять, что я ничего не знаю об истории своей семьи.
Со слезами на глазах я рассказала ей, какой одинокой чувствую себя, и что я не могу доверять единственному другу, которого, как мне казалось, я обрела в Питере.
И наконец, я рассказала ей о споре с Мэри Торнби в магазине за день до этого. Люсинда, казалось, удивилась упоминанию о недавнем поведении её брата по отношению ко мне, но, к счастью, ничего не сказала, только слушала. В конце всего этого я почувствовала себя истощённой и опустошённой, жаждущей чего-то, что я даже не могла определить.
Когда все слова закончились, Люсинда склонила голову.
— Прости меня, Мег. Я была для тебя не очень хорошим другом.
— Это неважно, — я торопливо вытерла рукой глаза и отвернулась от неё.
— Нет, важно, — она протянула мне носовой платок. — Я была слишком погружена в свои собственные дела.
Озвучивание всех горестей, возможно, облегчило давление в моей голове, но слова больше не приносили реальной пользы.
— Ты не можешь ничего изменить. Факт в том, что я одна, и я устала бороться с армией тех, кто решительно настроен увидеть, как я потерплю провал.
— Я не хочу видеть твой провал, — Люсинда решительно мне улыбнулась. — И я знаю, что ты не провалишься. Ты сосредоточься на учёбе. Мэри оставь мне.
— Если бы я могла. Я основательно оскорбила её, и она нескоро это забудет. Она сказала, что я пошла в жену директора. Я даже не знаю эту женщину, но прозвучало это, как оскорбление, — сказала я.
— Что в точности она сказала? — спросила Люсинда, нахмурившись.
К сожалению, точные слова преследовали меня всю ночь.
— Она обвинила меня в том, что Уилл — мой любовник, затем сделала возмутительный вывод, что я также имею какие-то виды на твоего брата. Затем сказала, что директор Лоренс, может, и взял меня под своё крыло, но я на самом деле пошла по стопам его жены.
Люсинда засмеялась.
— Это не смешно.
— У тебя виды на моего брата? — спросила она, слегка склонив голову набок с лукавым любопытствующим блеском в глазах.
— Боже, нет! — по моей спине пробежала дрожь. Я её проигнорировала.
— Что ж, тогда не о чем беспокоиться, — Люсинда похлопала меня по колену. — Жена Лоренса, Эмма, всегда была доброй душой. Пойти по стопам Мэри Торнби было бы гораздо большим оскорблением. Мы должны её пожалеть, правда. Она питала чувства к Дэвиду с трёх лет.