Роланд замер на мгновение, пытаясь справиться с возбуждением, которое так его и не оставило. Ее тело было таким, как он себе представлял: стройным, подтянутым, с рельефными мышцами. Женственно полные, а не по-мальчишески узкие, как у многих актрис, бедра в сочетании с грудями составляли идеальную фигуру в форме песочных часов. Округлая, крепкая попка была под черными трусиками-бикини, вероятно, такой же избитой, как и все остальное. Только это и помешало ему наклониться и поставить там засос.
Страж встряхнулся и постарался сосредоточиться на исцелении. Сжав изящную лодыжку, он собрал внутреннюю энергию и почувствовал, как под ладонями появляется жар, проникает Саре под кожу, исцеляя плоть и убирая боль. Роланд повел руками вверх, медленно ощупывая лодыжку, икру, затем к колену, от него – к бедру. Чем выше поднимались его руки, тем быстрее билось ее сердце.
Остановившись рядом с трусиками, все еще влажными от их любовных игр, врачеватель перешел к другой лодыжке. Кожа Сары, бархатисто-гладкая, искушала, раздувая все еще снедавшее его желание.
Исцелив обе ноги, избавив от боли и пятен синяков, он оттянул верхний край трусиков и взглянул на попку под ними. Зад тоже был покрыт синяками. Когда Роланд встал и проник руками под клочок ткани, чтобы обхватить соблазнительную плоть, Сара не возразила. Он заметил, как она сглотнула, а веки затрепетали и опустились.
Энергия, шипя, переходила от него к ней, охватывая ее теплом, затем возвращаясь к нему вместе с ее болью. Маркус не солгал: Роланд почти этого не почувствовал, легко забыв о страданиях, пока не дошел до того места, где отметина походила на удар бейсбольной биты. Под кожей был не просто синяк, а настоящий отек, даже от легчайшего прикосновения к которому Сара подпрыгнула и сжала руки в кулаки.
- Извини, мне нужно дотронуться, чтобы исцелить тебя, - прошептал бессмертный.
Согласный кивок.
Это исцеление причинило больше боли. Роланд изумился, как Сара сумела скрыть такое повреждение, и пожалел, что она не попросила его заняться больным местом раньше и избавить ее от мучений. Когда опухоль спала, напряжение в ее плечах схлынуло, как вода. Через пару минут отметины исчезли, а прекрасная узкая спина снова была в полном порядке.
Сара с облегчением вздохнула, избавившись от боли. Она думала, что Роланд закончил, и только собралась повернуться, как он придвинулся ближе, прижимаясь грудью к ее спине. Его пальцы проскользнули с обеих сторон под ее руками, прикоснулись к покалывающей коже ее живота и опустились ниже на бедро.
В нее полилось знакомое покалывающее тепло, когда он принял в себя едва появившийся синяк. Роланд приласкал губами ее ушко, а его руки прошлись от ее бедер вверх до ребер с левого бока. Как только ноющие места, о которых Сара забыла, исцелились, ладони стража проследовали к ее груди и плечам, затем очень медленно по предплечьям, на которых осталось несколько бледных синяков, особенно слева, там, куда пришелся удар о дверцу машины, когда та опрокинулась.
К тому времени, как последний синяк, порез и ссадина пропали, Роланд дотронулся до каждой клеточки ее тела. Казалось, он не только лечил, но и узнавал, - каждую округлость, ямочку и плоскость, словно скульптор натурщицу, которую хотел запомнить, чтобы потом сотворить копию из глины или камня. В прикосновениях – таких нежных, бережных и властных - не было особой чувственности, хотя жар, не имевший ничего общего с его даром, оставался после того, как он переходил к другому месту.
Закончив, страж удивил Сару, обхватив ее руками за плечи прямо над грудями и прижавшись щекой к ее волосам. Ее овеяло спокойствием, будто они так стояли много раз, наслаждаясь близостью друг друга.
Потянувшись, Сара осторожно сжала руки, скрещенные на ее груди.
- Спасибо тебе, Роланд.
Он кивнул и довольно вздохнул, попутно взъерошив ее челку.
- Поспи со мной сегодня, - прошептал он едва слышно.
А сам, без сомнения, услышал ее участившееся сердцебиение своим суперслухом.
Склонившись набок, Сара оглянулась на Роланда через плечо. Он прочитал вопрос в ее глазах и пообещал:
- Просто поспим. Я хочу быть рядом с тобой.
Сара сознавала, что его просьба вызвана не заботой о ее безопасности: Роланд чувствовал то же влечение к ней, что и она к нему.
- Хорошо.
Он легонько поцеловал ее в висок, затем отступил и снял через голову футболку.
Сара сглотнула и решила, что обойдется без привезенной с собой ночной рубашки, а поспит в нижнем белье, чтобы как можно меньше барьеров мешали чувствовать теплую твердую мускулистую плоть.
Они по очереди - Сара первая - посетили ванную. Забравшись в постель, гостья восхитилась мягкостью белых простыней и гигантским удобным матрасом. Она опустилась на подушки, удивляясь, почему мысли о хозяине дома с ней в одной кровати ее не встревожили.
Роланд вышел из ванной, оставив свет и приоткрыв дверь.
- Черные занавеси не пропускают солнце, так что тут темно, хоть глаз выколи. Не хочется, чтобы ты, если проснешься раньше меня, споткнулась и что-то себе повредила.
- Спасибо.
Он снял брюки и бросил их на стул. Одетый лишь в черные боксеры, он подошел к двери – мышцы на бедрах играли при движении - и выключил верхний свет. Сара была рада, что свет в ванной еще горел, так что она могла видеть приближение стража.
- Я всегда сплю обнаженным. Ты не против?
Сара покачала головой и наблюдала, затаив дыхание, как боксеры упали на пол. Роланд был таким красивым. Он скользнул под одеяла - матрас прогнулся, повернулся к ней, опершись на локоть, внимательно посмотрел и, наклонившись, легонько поцеловал в губы.
- Спокойной ночи, Сара.
- Спокойной ночи.
Он так естественно повернул ее на бок, а сам прижался к ее спине теплой твердой грудью. Его бедра, словно колыбель, приняли ее бедра. И хотя возбужденный член возле ее попки учащал сердцебиение, все же усталость, проникшая до мозга костей, взяла свое.
Одной рукой Роланд обхватил Сару за талию и крепко притиснул к себе, зарывшись лицом в ее волосы. Уютно устроившись в его объятиях, она уснула.
Поиски увели Сета и Дэвида далеко за пределы Хьюстона. Они двигались все дальше и дальше на запад, по пастбищам, фермам, городкам, пока не показалось, что настигли цель.
Сет замер в тени высоких сосен и дубов. Июнь еще не наступил, а твердая глинистая почва под сапогами уже потрескалась от засухи. Шишки, сосновые иголки, гниющие листья и множество желудей усеивали голую землю – вместо не растущих здесь травы и сорняков. Хотя горячий влажный бриз принес с собой тучу надоедливых комаров, ни один из них не жужжал возле высокой, неподвижной фигуры старшего стража.
Метрах в десяти от края леса стоял забор из сетки-рабицы с острой, как бритва, колючей проволокой наверху. Двухполосная дорога проходила через ворота, которые стерегли мужчины в камуфляже и с оружием. Дальше открытое поле размером с футбольный стадион, почти пустая парковка и большой трехэтажный дом, почему-то без окон, если не считать парочку по обе стороны от парадного входа. На крыше здания было установлено множество камер наблюдения, а по территории бродили вооруженные до зубов охранники в камуфляже.
Из темноты позади Сета вышел Дэвид – не задев ни листика, не сломав ни веточки – и прошептал:
– Вот оно. Я уверен. Ее держат здесь.
Сет кивнул. Крик страдалицы был так громок, что пришлось поставить щит, лишь бы не отвлекаться.
– Я обошел здания, – продолжал друг. – В ограде нет слабых мест. Нас она, конечно, не остановит. Охранники патрулируют весь периметр. Насколько я видел, камеры слежения полностью покрывают территорию.
«Мы здесь, малышка, – успокаивающе передал Сет незнакомке. – Мы скоро тебя найдем и заберем отсюда».
Вопль прекратился, но молчание было почти столь же мучительным.