— А ходил бы он вместо меня в школу? — спросил Арно.
Пилот снова нахмурился.
— Нет.
Арно был озадачен, но на всякий случай сказал, что хотел бы.
— Но у нас нельзя иметь роботов.
Арно подошел к одной из ног ракеты и начал ее тщательно осматривать. Через некоторое время пилот спросил:
— Видимо, не все люди слушают этих Электров? Только без обмана, сами говорили, что у вас есть полиция.
Я не знал, что ответить, и, конечно, Арно снова сумел вмешаться, хотя был далеко в стороне от нас:
— Мой дядя, Лео, был камердинером у одного электромозга на улице Дуодиод. Это был старый ламп, без единого транзистора. Дядя Лео рассказывал мне о нем множество смешных вещей. Тот ламп безумно боялся молний и во время бури не разрешал заземлять себя, чтобы не под гореть. Однажды дядя страшно разозлился на того лампа и назло не отключил заземление. Как раз в это время ударила молния, и у старика полопались все экраны. За это дядя должен был целый год крутить динамо.
— Беспрерывно?
— Конечно, нет. Судья осудил дядю на много киловатт-часов, и дядя должен был все это выкрутить на том динамо. Он ходил крутить туда вечерами.
— Ах, вот оно что, — проронил пилот.
— Ты один прилетел с Земли? — спросил я его.
— Не совсем, — ответил пилот. — На орбите находится корабль, называется он «Норберт Винер». Его длина триста четырнадцать метров, считая от носа до насадки зеркала. То, что ты видишь, всего-навсего разведывательная ракета. Там наверху осталось двенадцать человек и десять роботов. Командует кораблем командор Лаготт, и пусть попадет в меня сто килограммов антиматерии, если он не человек из плоти и крови.
— И роботы обязаны слушаться людей?
— Еще как. Ходят, как часы.
— А Земля очень далеко отсюда? — спросил Арно.
— Свет летит от Солнца до вашей планеты двадцать три года. Мы же летели двадцать пять.
— Неужели! — вскричал Арно. Лицо его выражало недоверие.
— Врет, — шепнул он мне. — Ему самому не больше двадцати пяти.
Тем временем пилот посмотрел на часы, совершенно обычные, и сказал, что сейчас ему нужно вернуться в ракету.
— Если хотите посмотреть, как все выглядит внутри, то заходите, — предложил он. — Только осторожно, без баловства.
Мы поднялись в ракету по лестнице. Мне было немного страшно, но Арно уже вошел внутрь ракеты, мне не хотелось быть хуже его. Внутри оказалась горизонтальная шахта, по бокам ее виднелись двери, ведущие в кабины. Внизу проход закрывала толстая плита. Пилот сказал, что под ней находится двигатель и реактор. Затем он поднялся в одну из верхних кабин. Арно сказал, чтобы я сидел тихо, и начал карабкаться к той же кабине. Заглянув в кабину, он быстро съехал вниз.
— Рой, — тихо прошептал Арно. — Этот пилот все врет.
— Ну?
— Врет как не знаю кто! И совсем он не с Земли. То, что он говорил об Электрах, ерунда. Если не веришь, загляни в ту кабину.
Я побледнел, однако сделал так, как советовал Арно. В самом деле, пилот сидел в большом кресле, перед щитом огромного Электра, какого-то супермыслетрона, гудящего и вспыхивающего экранами. На щите было написано «Радиостанция», видимо, его так звали. Мне не приходилось видеть Электра, который выглядел бы так грозно. Он что-то резко говорил пилоту, а тот монотонно повторял: «Слушаюсь, командир». И теперь у меня не было ни малейшего сомнения, кто из нас чьи приказы слушает. Я тотчас же спустился вниз, где меня поджидал Арно.
— А я ему столько наговорил, — грустно сказал Арно. — Удираем? Мы быстро спустились вниз по лестнице и были счастливы, что нам удалось так легко отделаться.
ПОТЕРПЕВШИЙ КОРАБЛЕКРУШЕНИЕ
В. Томан
Перевод с чешского Т. Манусевич
Рис. Д. Надеждина
«Юный техник» 1968'07
Буря прекратилась так же внезапно, как и налетела. От усталости каждый свалился там, где стоял. С огромным усилием я поднял руку, чтобы разрезать ножом веревку, привязывающую меня к штурвалу, и через секунду погрузился в забытье.
Меня пробудил звук поворачивающегося штурвального колеса. Над «Малькольмом» сияло голубое небо, светило солнце.
Тело было еще налито усталостью, но глаза уже все отчетливо различали. Наш некогда гордый парусник являл собой жалкое зрелище.
Обломанные верхушки мачт, разбитые реи, клочья парусов, спутанные канаты и призрачные тени моряков…
— Эй, Ник, ты жив?
Хриплый голос первого помощника раздался за моей спиной. Я перевернулся и поднял голову.