— Проклятый мальчишка. Но все равно… Ни один человек не сможет поспеть сюда раньше чем через две минуты, а за это время…
Карсон был прав. Никто из людей не поспел бы. Но он не все принял в расчет. Свет вспыхнул снова в то самое мгновение, как дуло револьвера повернулось к Генри. Джонс, черный, блестящий, грозный, стоял в дверях. Он ринулся к окаменевшему от ужаса Карсону, схватил его за плечи, насильно усадил в кресло, встал над ним словно часовой и раздельно сказал:
— Робот не причиняет вреда человеку и не позволяет причинять вред человеку.
— Он все равно не мог бы уйти, потому что патрули уже обнаружили лазейку в стене. Очень хитро было задумано— А теперь выкладывай, — обратился инспектор к Генри.
— Я заметил, что микрофон включен, и мне пришло в голову, не подслушивает ли нас кто-нибудь— Потом, когда Джонс повторил команду, меня поразило, что она звучала прерывисто, будто составная. Имея подозрения на определенного человека, я подумал, что ему не так-то просто было сразу скрыться и он будет осуществлять бегство в несколько приемов, используя промежутки между обходами патрулей. И еще я предположил, что он попытается уничтожить улики; например, команду, смонтированную из отдельных слов, взятых из старых пленок с записями, где есть фразы, сказанные дядей Гарри. И еще — что, наверно, он будет делать это в месте, для себя привычном и знакомом.
Сьюзен потрепала брата за вихры.
— Молодчина!
— Я тебе очень благодарен, Генри, — сказал профессор Стилвел.
Дик улыбнулся и взглянул в сторону робота.
— И Джонсу, дядя?
— Да, — сказал Генри, — вы, дядя, построили просто великолепного парня! Но смотрите, считается, что роботы не думают. А по-моему, у этого есть свои идеи.
Профессор серьезно покачал головой.
— Будь спокоен, Генри! Это только машина. Никто не может думать так, как человек!
ОБЛАКО МАГЕЛЛАНА
Станислав Лем
Сокращенный перевод Зинаиды Бобырь
Рисунки Роберта Авотина
«Юный техник» 1960'05–08
Я один из двухсот двадцати семи человек, покинувших Землю, чтобы устремиться за пределы солнечной системы. Намеченная нами цель достигнута, и теперь, на десятом году путешествия, мы начинаем обратный путь.
Наш корабль вскоре достигнет скорости, превышающей половинную скорость света, и все же пройдут годы, прежде чем Земля, не различимая сейчас даже в сильнейшие телескопы, выступит из мрака, как голубая пылинка среди звезд.
Мы привезем вам хроники путешествия, весь еще не пересмотренный и не приведенный в порядок огромный объем первых исследований, запечатленный в механической памяти наших автоматов.
Мы привезем вам научные труды колоссальной важности, родившиеся во время полета. В них открываются новые, дотоле неизвестные, безграничные горизонты космических исследований.
Я один. В каюте царит полумрак, в котором едва выделяются контуры мебели и маленького аппарата передо мной. В недрах аппарата вибрирует крошечный кристаллик, увековечивая мой голос. Прежде чем начать говорить, я закрыл глаза, стремясь приблизиться к вам. И тогда на несколько секунд я услышал великую черную беспредельную тишину. Постараюсь рассказать вам, как мы победили ее.
К кому из вас обращаюсь я, начиная повествование о наших судьбах, о том, как мы жили и умирали?
Круг моих друзей охватывает близких и далеких, неизвестных и забытых, тех, что родились после нашего отлета, и тех, кого я никогда не увижу. Все вы мне одинаково дороги, и со всеми вами я говорю сейчас. Понадобились именно такие расстояния, такие испытания и такие годы, чтобы я понял, как велико то, что соединяет нас, и как ничтожно то, что разделяет.
Каждую ночь за все эти годы со всех материков Земли, из селений и городов, из лабораторий и с горных вершин, с искусственных спутников, из лунных обсерваторий, из ракет, курсирующих в пределах солнечной системы, миллионы взглядов обращались к тому квадрату неба, где светится слабая звезда, которая была нашей целью.
Ваша мысль сопровождала нас все время, после того как, ежесекундно оставляя за собою десятки тысяч миль, мы исчезли в бездне, за последними пределами сферы тяготения Солнца.