— При нынешнем расположении планет чуть больше чем через четверо Суток, — сказала Мерси. — Если хотите, мистер Карпентер, я могу рассчитать время с точностью до…
— Не надо, достаточно и этого, крошка. А теперь лезь вверх. и ты тоже, Скип. Нечего терять время!
Дети нехотя повиновались. Радиорубка находилась на второй палубе. Кое-что в ней показалось Карпентеру знакомым, но большая часть аппаратуры была совершенно непонятна. За огромным, от пола до потолка, иллюминатором открывался вид на доисторическую равнину. Взглянув вниз, Карпентер увидел пальметтовую рощицу, где был спрятан Сэм. Он тщательно оглядел горизонт — не возвращаются ли птеранодоны. В небе ничего не было видно. Но, отвернувшись от иллюминатора, он увидел, что в рубке появился кто-то четвертый. Карпентер сбросил с плеча винтовку и почти успел вскинуть ее, когда металлическая трубка в руке этого четвертого издало резкий скрежещущий звук. Винтовка исчезла.
Высокий мускулистый человек, появившийся в рубке, был одет примерно так же, как и Марси со Скипом, но его костюм был побогаче. На узком лице было написано ровно столько же душевных переживаний, сколько на сушеной груше, а металлическая трубка в его руке была направлена Карпентеру точно между глаз. Не требовалось никаких специальных объяснений, чтобы понять: стоит сдвинуться с места хоть на полшага, и с ним произойдет то же самое, что с винтовкой. Впрочем, человек снизошел до того, что сообщил:
— Если двинешься, распылю.
— Нет, Холмер! — вскричала Марси. — Не смей его трогать! Он просто помог нам, потому что ему стало нас жалко!
— Постой, крошка, ты же как будто говорила, что их только трое? — сказал Карпентер, но сводя глаз с Холмера.
— Их на самом деле трое, мистер Карпентер. Честное слово! Наверное, третий птеранодон был беспилотный. Они нас перехитрили!
Холмер должен был бы ухмыльнуться, но он не ухмыльнулся. Он заговорил, и в его голосе должно было бы прозвучать торжество. Но и этого не было.
— Мы так и думали, приятель, что ты из будущего, — сказал он. — Мы тут устроились довольно давно и знали, что ты не можешь быть из настоящего. А раз так, нетрудно было сообразить, что, когда этот твой танк вчера исчез, ты прыгнул во времени или вперед или назад, и два против одного, что назад. Мы решили рискнуть, предположили, что ты сделаешь то же самое еще раз, если тебя прижать к стене, и устроили небольшую ловушку. Мы рассудили, что у тебя хватит ума в нее попасть. И верно, хватило. Я не стану распылять тебя прямо сейчас же только потому, что еще не вернулись Роул и Фритад. Я хочу, чтобы они сначала на тебя полюбовались. А потом я тебя распылю, будь уверен. И этих обоих тоже. Нам они больше не нужны.
У Карпентера мороз пробежал по спине. В этих чисто логических рассуждениях было слишком много от самой обыкновенной мстительности. Возможно, птеранодоны чуть ли не с самого начала пытались «распылить» Марси, Скипа, Сэма и его самого, и если бы не защитное поле Сэма, несомненно, так бы и сделали. «Ну ничего, — подумал Карпентер, — логика — палка о двух концах, и не один ты умеешь ею пользоваться».
— А скоро твои приятели вернутся? — спросил он.
Холмер ответил непонимающим взглядом. И тут Карпентер заметил, что у Холмера в ушах нет сережек.
Карпентер повернулся к Марси:
— Скажи-ка, если этот корабль упадет набок, не взорвется ли тут что-нибудь — от изменения положения, например, или от удара о землю! Ответь «да» или «нет», иначе этот приятель поймет, о чем мы говорим.
— Нет.
— А конструкция корабля достаточно прочная — переборки нас не раздавят!
— Нет.
— А аппаратура в рубке! Она хорошо закреплена! Не упадет на нас!
— Нет.
— Хорошо. Теперь постарайтесь вместе со Скипом как можно незаметнее подвинуться вон к той стальной колонне в центре. Когда корабль начнет валиться, хватайтесь за нее и держитесь изо всех сил.
— Что он тебе говорил, девчонка! — резко спросил Холмер.
Марси показала ему язык.
— Так я тебе и сказала!
Очевидно, способность принимать хладнокровно взвешенные решения, сообразуясь исключительно со строгой Логикой, отнюдь не сопровождалась способностью быстро соображать. Только в эту минуту десентиментализированный марсианин понял, что из всех присутствующих лишь у него одного нет сережек.