— Как дела? — поинтересовался я.
— Заканчиваем, — ответил Дависон. — Теперь приходится выбирать, кого взять, кого оставить.
Он вынес из звездолета двух собакообразных и вместо них взял пару пеликанов.
— Зачем они тебе? — спросил Холдрет.
— Одну минуту, — вмешался я. — Какая странная птица! У нее восемь ног!
— Ты становишься зоологом? — удивился Холдрет.
— Нет, но у меня возникают сомнения. Почему у одних животных восемь ног, у других — шесть, а третьи обходятся четырьмя? — Холдрет и Дависон смотрели на меня, не понимая вопроса. — Я хочу сказать, что процесс эволюции отличается определенной логикой. Для животного мира Земли характерны четыре конечности, Венеры — шесть…
— Ну, всякое случается, — возразил Холдрет. — Вспомни симбиоз Сириуса-3 или червей Миэара. Но, вероятно, ты прав. Налицо очень странное отклонение процесса эволюции. Мне кажется, нам стоит остаться и провести некоторые исследования.
Я понял, что допустил серьезную ошибку и предпринял обходной маневр.
— Я не согласен. Наоборот, мы должны вылететь немедленно и потом вернуться с более подготовленной экспедицией.
— Перестань, Гас, — хмыкнул Дависон. — Такой случай выпадает раз в жизни.
— Ли, я командую этим звездолетом. Нам положено сделать короткую остановку и лететь дальше. Запасы продовольствия строго ограничены. Мы только звероловы. Никаких научных исследований, иначе нам придется есть тех, кого мы поймали.
— С этим доводом не поспоришь, — после некоторого молчания ответил Холдрет.
— Ну ладно, — неохотно согласился Дависон.
Я решил рассчитать режим взлета. Подошел к пульту управления и обомлел. Кто-то выдрал из гнезд все провода. Несколько минут я не мог прийти в себя, а потом кинулся к вольерам.
— Дависон! — позвал я.
— Что случилось, Гас?
— Срочно в рубку!
Он появился только через некоторое время, недовольно хмурясь.
— В чем дело? Я занят и…
— Посмотри на пульт!
У него отвисла челюсть…
— Пойди и позови Холдрета!
Пока он ходил, я снял панель и повнимательнее присмотрелся к тому, что случилось. После осмотра мое настроение слегка поднялось. За три-четыре дня поломки можно было устранить…
— Ну что! Кто из вас это сделал? — набросился я на Холдрета и Дависона, как только оба вошли в рубку.
— Если ты намекаешь, что кто-то из нас намеренно повредил звездолет, — начал Дависон, — то…
— Я ни на что не намекаю. Но мне кажется, оба вы с удовольствием продолжили бы свои исследования. И наилучший способ убедить меня в необходимости их проведения — заставить чинить систему управления. Что же, парни, вы своего добились.
— Гас, — Дависон положил руку мне на плечо, — мы этого не делали. Ни он, ни я.
Я понял, что он говорит правду.
— Но кто?
Дависон пожал плечами.
Они ушли к животным, а я постарался сосредоточиться на работе. Через пару часов мои пальцы стали дрожать от усталости, и я решил, что лучше отложить ремонт до следующего дня.
В ту ночь я спал плохо. Из вольеров доносились стоны муравьедов, визг, блеяние, шипение и фырканье других животных. Наконец около четырех часов утра я провалился в глубокий сон. Проснулся оттого, что кто-то тряс меня за плечо. Открыв глаза, увидел бледные лица Холдрета и Дависона.
— Что случилось? — пробормотал я.
— Вставай, Гас!
— Какого черта!.. — Но меня уже тащили в рубку. Там я мгновенно пришел в себя.
Все провода, идущие к пульту управления, вновь лежали на полу!
— Мы должны охранять рубку, — сказал я. — Во-первых, один из нас должен постоянно бодрствовать, во всяком случае, пока я не починю пульт; второе — всех животных необходимо немедленно удалить из звездолета.
— Что? — воскликнул Холдрет.
— Он прав, — согласился Дависон.
Весь день я снова чинил пульт управления, а к вечеру заступил на вахту, с трудом подавляя желание вздремнуть. Когда Холдрет вошел в рубку, чтобы сменить меня, он ахнул и указал на пульт. Провода снова валялись на полу…
Ночью мы все остались в рубке. Я чинил этот проклятый пульт.
Но… к утру оказалось, что все труды пропали даром. Как это произошло, никто не заметил.
Я вылез из звездолета, уселся на большой камень. Одна из собакообразных подошла ко мне и потерлась мордой о колено.
Я почесал ее за ухом.
На одиннадцатый день животные перестали интересоваться нами. Они бродили по равнине, подбирая комочки белого тестообразного вещества, каждую ночь падающего с неба. Мы называли его манной. Провизия кончалась. Мы здорово похудели. Я уже давно перестал чинить пульт управления.