Смит крепко пожал ему руку.
— Он ваш! Можете начинать прямо сейчас. Оплату я гарантирую. Более того, обещаю вам премию. Вы получите ровно десять тысяч долларов, если уберете все машины за неделю. Я попрошу мэра разрешить вам пользоваться пожарными гидрантами, чтобы ускорить охлаждение этих шаров. Я позвоню ему, как только вернусь к себе.
— Заметано! — Гамильтон хлопнул в ладоши. — Приступаю немедленно. Через неделю, во вторник утром, я приду за чеком.
Должен отметить, Гамильтон недолго работал в одиночку. Вокруг начали собираться толпы людей. С четверга он уже не вывозил оранжевые шары. Их растаскивали горожане. Одни украшали ими лужок перед домом, другие использовали их вместо ограды, третьи устанавливали на детской площадке.
Во вторник утром я пришел пораньше и позвонил Смиту, чтобы узнать, готов ли чек для Гамильтона.
— Я скоро приеду к тебе, — сказал Смит. — Я как раз думаю об этих десяти тысячах.
Но я слишком хорошо знал Смита и знал, что обещание он дал сгоряча и теперь, конечно, о кем жалел. Смит приехал в десять часов. Спустя несколько минут появился Гамильтон. Теперь он был в кожаной жилетке на голое тело и голубых брюках.
— Доброе утро, — говорит он. — Пришел, как и договаривались. Ваши улицы свободны от автомобилей. Если кто-то снова бросит одну-две машины, полиция без труда уберет их. За мной никаких долгов. Могу я получить деньги?
Смит сидит за моим столом. Он надувает щеки, свистит, его пальцы складываются в пирамидку на полированной поверхности.
— Молодой человек, у меня чек на пять тысяч долларов. Мне кажется, что означенная сумма — весьма приличный заработок за неделю, тем более что поставленная перед вами задача оказалась легче, чем ожидалось. А учитывая, что вы работали только пять дней, получается по тысяче долларов за каждый из них, — и протягивает чек Гамильтону.
Глаза Гамильтона метают молнии, но голос тих и ровен.
— Сэр, мы договаривались о десяти тысячах.
— Чепуха! — отвечает Смит. — В этом штате устная договоренность не имеет силы.
— Вы пожалеете об этом, — очень, очень спокойно говорит Гамильтон и уходит.
Я пытался было убедить Смита отдать Гамильтону всю сумму, но ничего не добился.
— Что он сможет сделать! Притащит назад старые автомобили? — вот и все, что я услышал в ответ.
Чек на пять тысяч лежал в моем столе целую неделю. Я надеялся, что Гамильтон передумает и придет за деньгами. Но он не появлялся, и я решил, что бывший профессор чересчур принципиален. По мне, даже половина лучше, чем ничего.
Все это произошло в мае, а с середины второй недели июня зарядил дождь, который лил и в субботу и воскресенье. Обычно я не обращаю внимания на погоду. Все равно надо работать, идет ли дождь или светит солнце. Но на среду у нас намечалось важное событие. Один из астронавтов родился в нашем городе, и мы готовили парад в его честь. В воскресенье вечером синоптики сообщили, что дождь прекратился и к утру даже высохнет асфальт. Меня это вполне устроило. У нас хватало времени, чтобы до среды развесить транспаранты и флаги.
После программы новостей мне позвонил Смит:
— Хорошо, что дождь кончился. Я договорился о фейерверке после парада. — И потом добавил: — Между прочим, Гамильтон в Нью-Фоллсе. Держу пари, завтра он явится за деньгами. Пошли его ко мне.
— А где он пропадал?
— Не знаю. Серлат, начальник полиции, сказал, что патрульные видели его грузовик на улицах города. Утром он точно придет за чеком. Полицейские заметили, что грузовик у него на последнем издыхании — из всех щелей хлещет вода.
Гамильтон вернулся в Нью-Фоллс не за деньгами. Мы убедились в этом ранним утром. Как всегда, сев завтракать, я включил радио.
— Дорожная служба предупреждает о заторах на дорогах двадцать один и двадцать три, ведущих в Нью-Фоллс, в результате многочисленных столкновений автомобилей на центральных улицах. Водителям рекомендуется объезжать Саус-авеню, Хай-стрит и Мэдисон-стрит из-за состояния дорожного покрытия. Бюро погоды аэропорта говорит, что при температуре воздуха плюс восемнадцать градусов образование льда на асфальте невозможно, что бы там ни утверждал инспектор Моунс. Пилот вертолета сообщил нам…
Я так и не узнал, какое зрелище открылось пилоту. Я прыгнул в машину и поехал в ассоциацию. Но добраться туда мне не удалось. Ардсли-террейс, где я живу, выходит на Норт-авеню. На перекрестке машины пытались объехать два столкнувшихся автомобиля. На моих глазах одну из них занесло, и она присоединилась к двум первым. Асфальт блестел как после дождя, хотя тротуары уже высохли.