— Пойдемте, — напомнил Саттон и вздохнул.
Они вскарабкались на последние сто ярдов и достигли площадки, сделанной человеком. Выпрямившись, они уставились на пейзаж, который может привидеться только в ночном кошмаре. Глядя на него, Саттон почувствовал, как холодная рука одиночества протянулась к нему и охватила своими ледяными пальцами. Все это вызвало чувство абсолютного сумасшедшего одиночества, такого, какого он не испытывал даже в самых страшных снах. Все это было полным отрицанием всякой жизни и движения. Это было началом, отрицающим даже всякую мысль о жизни. Здесь все, что двигалось и мыслило, было настолько чуждым и неуместным, что казалось какой-то болезнью, раковой опухолью на теле этой безмолвной пустоты.
Позади послышались шаги, и все резко обернулись.
Человек вышел из тени скал. Его голос был приятен, произносимые слова звучали уверенно и весомо.
— Добрый вечер, — сказал он и, выждав паузу, добавил, как бы объясняя:
— Мы слышали, как вы совершили посадку, и я вышел встретить вас.
Голос Евы прозвучал холодно и немного сердито:
— Вы очень удивили нас своим появлением. Мы никого не рассчитывали здесь встретить.
Голос человека стал менее дружелюбным.
— Я полагаю, мы не нарушили права вашей собственности. Мы друзья мистера Бентона, и он лично разрешил нам пользоваться этим домом.
— Мистер Бентон умер, — холодно сообщила Ева. — Вот этот человек является новым владельцем.
Мужчина повернулся к Саттону.
— Я очень сожалею, сэр. Мы этого не знали. Конечно, мы покинем астероид при первой же возможности.
— Я не вижу никаких причин, — ответил ему Саттон, — препятствующих вашему пребыванию здесь.
— Мистер Саттон, — строго произнесла Ева, — приехал сюда в поисках тишины и уединения. Он собирается здесь писать книгу.
— Книгу? — переспросил человек. — Значит, вы писатель?
У Саттона появилось какое-то неприятное ощущение, будто этот человек смеется над ним, да и не только над ним.
— Мистер Саттон! — повторил человек, как бы усиленно стараясь вспомнить. — Что-то не припоминаю, но я не такой уж заядлый читатель.
— Я пока еще ничего не написал, — объяснил Саттон.
— А, — сказал человек как бы с облегчением, — тогда это, возможно, все объясняет. — Он явно насмехался.
— Здесь довольно холодно, — резко произнес Херкимер, — давайте войдем внутрь.
— Конечно, — согласился незнакомец, — здесь холодно, хотя я этого не заметил. Между прочим, меня зовут Прингл, а имя моего товарища — Кейс.
Никто ему не ответил; подождав несколько секунд, он повернулся и зашагал впереди них, всем своим видом показывая и подчеркивая, что он счастлив указать им дорогу.
Когда они приблизились к домику, Саттон увидел, что он значительно больше, чем казался из долины, на которую опустился их корабль.
Он возвышался большим черным силуэтом на фоне усыпанного звездами неба. Если бы они не знали, что это за строение, его можно было бы принять за нагромождение камней.
Дверь отворилась, как только они приблизились к массивной каменной ступени. На пороге стоял второй человек, стоял прямо и неподвижно. Он казался строгим и изящным, но в нем чувствовалась большая сила. Его фигура четко вырисовывалась на фоне освещенного входа в дом.
— Новый владелец, Кейс, — объявил Прингл, и Саттону показалось, что голос его сделался несколько иным, более живым и низким, чтобы придать словам значительность, показать, что за ними скрывается что-то большее… Как будто это было предупреждением.
— Вы знаете, Бентон умер, — продолжал Прингл, и Кейс ответил:
— О, неужели! Как странно.
“Как-то не так он сказал об этом”, — подумал Саттон.
Кейс посторонился, пропуская всех в дом, затем плотно закрыл дверь.
Комната была большой, с единственной включенной лампочкой, и тени как бы наваливались на них из темноты углов.
— Боюсь, — обратился к ним Прингл, — что вам придется самим позаботиться о себе. Мы с Кейсом все любим делать сами, и у нас нет с собой никаких роботов. Хотя я могу приготовить вам что-нибудь поесть, если вы голодны, например, сэндвичи, и какой-нибудь горячий напиток.
— Мы поели перед тем как приземлиться, — поблагодарила Ева. — Херкимер позаботится о том небольшом количестве вещей, которое мы захватили с собой.
— Тогда садитесь на этот стул, — предложил Прингл. — Вон на тот, он очень удобен.
— Боюсь, что это сейчас невозможно. Перелет был несколько утомительным, — усмехнулась девушка.
— Вы не очень любезны, молодая леди, — произнес Прингл, и его слова прозвучали наполовину шутливо, наполовину угрожающе.
— Я просто усталая молодая леди.
Прингл подошел к стене и щелкнул выключателем. Зажегся свет.
— Спальная комната находится наверху, — сказал он, — рядом с балконом. Кейс и я занимаем первую — и вторую комнаты по левой стороне. Вы можете выбрать любую из оставшихся.
Он пошел вперед, чтобы проводить их вверх по лестнице. Но Кейс заговорил, и Прингл остановился в ожидании, держась рукой за перила.
— Мистер Саттон, — поинтересовался Кейс, — мне кажется, что я где-то слышал ваше имя.
— Я так не думаю, — ответил Саттон. — Я не особо важная фигура.
— Но именно вы убили Бентона, — уверенно произнес Кейс.
— Кто вам сказал, что я убил его? — удивился Аш.
Кейс даже не улыбнулся, но весь его вид показывал, что, не будь он Кейсом, то расхохотался бы.
— Тем не менее, вы должны были убить его, поскольку я знаю, что единственный способ завладеть астероидом — это убить его владельца. Бентону он очень нравился, и если бы он был жив, то никогда бы с ним не расстался.
— Ну, если вы так настаиваете, то я действительно убил Бентона.
Кейс как бы в изумлении встряхнул головой.
— Это что-то невероятное, что-то удивительное.
— Доброй ночи, мистер Кейс, — вмешалась Ева, потом повернулась к Принглу. — Не беспокойтесь, мы сами найдем дорогу.
— Что вы, никакого беспокойства, — обернулся Прингл. — Никакого беспокойства.
Он опять засмеялся. Быстро и легко он взбежал по лестнице.
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
Прингл и Кейс — в них было что-то неправильное. Сам факт пребывания на астероиде выглядел зловеще. В голосе Прингла постоянно была насмешка, оба они смеялись над ними, получая от этого какое-то странное наслаждение и удовольствие, наслаждаясь своими двусмысленными шутками с подтекстом, который был понятен им одним.
Прингл был разговорчив, но Кейс — строг и корректен, во время разговора он словно рубил слова вескими и эффектными паузами.
В отношении Кейса к ним было что-то неуловимо знакомое, он кого-то напоминал, но кого… Саттон не мог вспомнить.
Сидя на краю постели, Саттон криво усмехнулся.
— Если бы я только мог вспомнить, что означает его манера говорить, двигаться, быть постоянно строгим и подтянутым. Если бы я мог ассоциировать это с чем-то определенным, что я знаю — это могло бы многое объяснить, подсказать, кем является Кейс. Кейс знает, что я убил Бентона, знает, кто я. Он должен бы скрывать это, но он этого почему-то не делает. Очевидно, это нужно ему для укрепления своего “я”. По всей видимости, он нуждается в подобном самоутверждении, хотя и старается не показать этого.
Ева также не доверяет им, кажется, она пыталась что-то шепнуть, когда мы расставались около ее двери. Я не мог отчетливо понять, что она пыталась сказать мне, но по движению ее губ, как мне показалось, она произнесла:
— Не доверяй им.
Будто я и так стал бы кому-нибудь доверять. Вообще кому-нибудь.