— А затем, увы, — сказал Кейс, — всегда получается так, что вас что-нибудь подводит.
— Потому что, понимаете ли, — продолжал Прингл, — или историк дал неправильную оценку события, или часть материала, которым он пользовался, не была правдой, или же его метод был просто неудачным…
— Где-то в своих исследованиях, — пояснил Кейс, — он допустил просчет.
— Вот именно, — с готовностью подтвердил Прингл, — он допустил просчет, и сразу после того, лишь вы произвели изменение, конечный результат оказывается более благоприятным для вашего противника, чем для вас.
— А теперь, — сказал Саттон, — мистер Бон, можете ли вы объяснить мне, почему цыпленок бежит через дорогу.
— Джистер, Кинтер Лохъютер, — ответил Прингл, — потому что он хочет перейти на другую сторону.
“Мы в точности, как Матт и Джер”, — подумал Саттон, и сцена из мультфильма о сумасшедшем коте предстала перед его глазами.[1]
Но Прингл был весьма неглуп и к тому же специализировался на пропаганде. Он хорошо изучил все тонкости искусства разговора. Он даже знал психологию героев старых детских сказок. Прингл слишком много знал о человеческой расе, поскольку эти знания могут оказаться полезными в его путешествиях во времени.
Человек высадился на пустоши шесть тысяч лет назад. Джон К. Саттон, эсквайр, в это время спускался по холму, опираясь на палку, — конечно, он всегда прогуливался с палкой, вырезанной обязательно из вереска собственным перочинным ножом; и этот человек применил с ним те же методы, какие сейчас Прингл применяет в разговоре с ним, его отдаленным потомком.
“Продолжай, — усмехнулся про себя Саттон, — говори хоть до хрипоты. Поскольку я тебе нужен, а в этом я уверен, может быть, мы скоро поговорим и о деле”.
Как будто прочитав его мысли, Кейс сказал Принглу.
— Джек, это не срабатывает.
— Пожалуй, да, — согласился Прингл.
— Давайте сядем, — предложил Кейс.
Саттон почувствовал облегчение.
“Сейчас, — подумал он, — я узнаю, чего они хотят, и, возможно, получу ключ к пониманию происходящего”.
Он сел в кресло, с которого мог видеть переднюю часть кабины корабля, в довольно ограниченном пространстве которой все было размещено с наибольшей целесообразностью. Панель с приборами находилась перед креслом пилота, но не было никаких рычагов управления. Ряд кнопок, одна или две ручки, всего несколько тумблеров, управляющих, быть может, освещением кабины или входными люками, или чем-то подобным. И это все, что там было. Целесообразно и просто. Ничего лишнего. Минимальное количество вещей, нужных для манипулирования вручную.
“Этот корабль, — предположил Саттон, — может летать без помощи человека, по крайней мере, без его вмешательства”.
Кейс опустился в кресло, положив ноги одну на другую, почти лежа Прингл присел на самый краешек стула, наклонясь вперед и потирая свои волосатые руки.
— Саттон, — начал Кейс, — чего вы хотите?
— Прежде всего, — ответил Саттон, — меня интересует, что все-таки с этим путешествием во времени…
— Разве вы не знаете? — удивился Кейс. — Ведь его открыл человек вашего времени, который и сейчас живет, в данный момент…
— Кейс, — перебил его Прингл, — сейчас 7990 год, и Майкельсон действительно очень мало сделал к этому времени и был неизвестен вплоть до 8003-го года.
Кейс хлопнул себя по лбу.
— А, вот о чем идет речь. Я все время забываю об этом.
— Вот видите, — обратился Прингл к Саттону, — конечно, вы понимаете, что я имею в виду…
Саттон кивнул головой, хотя даже не представлял себе, что Прингл имел в виду.
— Но как? — спросил Саттон.
— Это все сводится к мыслительной деятельности человека, — ответил Прингл.
— Конечно, — добавил Кейс, если вы перестанете думать о чем-то, то, следовательно, уже знаете, что это такое.
— Время представляет собой концепцию разума, — невозмутимо продолжал Прингл. — Субстанцию времени искали повсюду, пока не обнаружили, что она является принадлежностью человеческого разума. Думали, что это и есть четвертое измерение. Вы помните Эйнштейна?
— Эйнштейн не утверждал, что это четвертое измерение, — возразил Кейс. — Оно не является измерением в том смысле слова, как вы думаете о длине, ширине или высоте. Он думал о времени, как о продолжительности…
— А это “четвертое измерение”, — вновь продолжал Прингл.
— Нет, это не так, — возмутился Кейс.
— Джентльмены, — прервал их Саттон, — Джентльмены!
— Во всяком случае, — сказал Кейс, — этот самый Майкельсон из вашего времени догадался, что время представляет собой концепцию разума, существует только в человеческом разуме и не имеет никаких физических свойств, кроме человеческой способности понимать его. Он обнаружил, что человек, у которого достаточно сильное чувство времени…
— Есть люди, вы знаете, — перебил Прингл, — с обостренным чувством времени. Они могут сказать, что прошло десять минут с какого-то момента и окажутся правы, более того, они могут контролировать даже секунды с точностью лучших хронометров.
— Итак, Майкельсон построил искусственный “мозг времени”, — сообщил Кейс, — мозг, у которого чувство времени было увеличено в миллион раз, и обнаружил, что такой мозг может управлять временем в определенных пределах. И он мог двигаться сквозь время и проносить сквозь время любые предметы, которые попадают в сферу его деятельности.
— Это как раз то, что мы используем сейчас, — добавил Прингл, — мозг времени. Вам просто нужно нажать необходимую кнопку, которая сообщит этому мозгу, куда вы хотите направиться… или точнее, куда вы желаете отбыть, а он сделает все остальное.
— Просто, не правда ли? — он досмотрел на Саттона.
— Вне всякого сомнения, очень просто, — согласился тот.
— А теперь, мистер Саттон, — сказал Кейс, — чего вы еще хотели бы узнать?
— Ничего, — ответил Саттон, — совершенно ничего.
— Но это глупо с вашей стороны, — настойчиво возразил Прингл. — Должно быть что-то такое, чего вы хотите…
— Может быть, некоторую информацию, — уточнил Кейс.
— Информацию о чем? — удивился Саттон.
— О том, что вообще происходит, — терпеливо объяснял Прингл.
— Вы собираетесь написать книгу? — прямо спросил Кейс.
— Да, — ответил Саттон, — я намереваюсь писать книгу.
— И вы хотите продать ее?
— Я хочу, чтобы ее опубликовали.
— Книга, — сказал Кейс, — является предметом продажи. Это продукт работы ума и затрата физической энергии. Она имеет реальную ценность.
— Согласен с вами, — сказал Саттон, — и полагаю, что вы заинтересованы ее покупкой.
— Мы являемся издателями, — объяснил Кейс, — которые ищут книгу для опубликования.
— Бестселлер, — добавил Прингл.
Кейс расцепил ноги и сел прямо.
— Все очень просто, — сказал он, — деловое соглашение. Мы хотим, чтобы вы предложили свою цену.
— Можете сильно завысить ее, — предложил Прингл. — Мы готовы заплатить.
— Мне не приходит в голову никакой цены, — признался Саттон.
— Мы обсуждали этот вопрос, — кивнул Кейс, — в предварительном порядке, думая о том, сколько вы можете запросить и сколько мы сможем заплатить. Мы думаем, что вы не против иметь планету в качестве своей собственности.
— Мы могли бы дать вам целую дюжину планет, — снова вмешался Прингл, — но это бессмысленно. Что человек может сделать с дюжиной планет?
— Он мог бы, например, сдавать их в аренду, — ответил Саттон.
— Вы имеете в виду, — спросил Кейс, — что были бы заинтересованы в том, чтобы иметь дюжину планет?
— Нет, я не это имел в виду, — ответил Саттон. — Просто Прингл спросил, что можно делать с дюжиной планет, и я ему ответил. Я сказал…
Прингл так наклонился со своего кресла, что чуть не упал.