Где-то очень близко дикая утка прокричала во тьме. На холмах ночные птицы завели свой вечерний концерт. Запах свежескошенной травы наполнял воздух, и ночной туман, исходивший от воды, поднимался вверх по долине.
Тропинка привела к небольшому домику, и Саттон прошел через дворик. Внезапно раздался человеческий голос.
— Добрый вечер, Ашер. — Саттон резко обернулся.
Он увидел человека, который сидел в кресле и курил трубку под вечерним небом, на котором уже загорались звезды.
— Мне очень жаль, что я причиняю вам беспокойство, но нельзя ли мне от вас позвонить по визору?
— Конечно, Аш, — ответил Адамс, — конечно, все, что угодно.
Саттон вздрогнул, почувствовал, как у него все холодеет внутри при виде этого человека из стали и льда. Адамс… надо же было выбрать из многих домов, стоящих у реки, именно этот и попасться на глаза Адамсу. Адамс рассмеялся.
— Против тебя работает судьба, Аш.
Саттон прошел вперед, нащупал в темноте кресло и сел в него.
— У вас хороший дом, — сказал он.
— Очень неплохой, — согласился Адамс.
Он вытряхнул свою трубку и сунул ее в карман.
— Итак, ты не умер? — поинтересовался он.
— Я был убит, — ответил Саттон, — но почти сразу же снова стал жив.
— Это сделал кто-то из моих ребят? — спросил Адамс. — Они охотятся на тебя.
— Двое незнакомцев, — ответил Саттон, — кто-то из банды Моргана…
Адамс покачал головой.
— Мне незнакомо это имя, — сказал он.
— Они, возможно, не называли его имени, — объяснил Саттон, — это тот, кто сказал вам, что я возвращаюсь.
— Так вот как это было, — усмехнулся Адамс. — Человек из будущего. Они меня очень обеспокоили, Аш.
— Я хотел бы позвонить по видеофону.
— Вы можете им воспользоваться, — сказал Адамс.
— Мне нужен целый час. Адамс пожал плечами.
— Я не могу дать вам часа.
— Тогда полчаса, может быть, я успею закончить.
— Даже полчаса я не могу вам дать.
— Вы никогда не рискуете, Адамс, не так ли?
— Никогда, — ответил Адамс.
— А я рискую, — сказал Саттон. Он поднялся. — Где видеофон? Я собираюсь сыграть в эту запретную игру с вами.
— Садитесь, Аш, — пригласил Адамс почти с мягкостью. — Садитесь и расскажите мне кое-что.
Саттон упрямо продолжал стоять.
— Если вы дадите мне слово, что все, что имеет отношение к судьбе, не принесет человечеству вреда и не принесет пользу нашим врагам…
— У человека нет врагов, — перебил Саттон, — кроме тех, которых он сам себе создал.
— Вся Галактика ожидает момента, чтобы напасть на нас при первом же малейшем признаке нашей слабости.
— Это потому, что мы приучили их к этому. Потому, что они видели, как мы используем их собственные слабости для того, чтобы поставить их на колени.
— Что, собственно, делает эта судьба? — спросил Адамс.
— Она учит человечество доброте, — ответил Саттон. — Доброте и ответственности.
— Это не религия, — задумчиво сказал Адамс, — мне это сказал доктор Рэйвен. Но это выглядит как религия… со всеми этими разговорами о доброте.
— Доктор Рэйвен был прав, — Подтвердил Саттон. — Это не религия. Судьба и религия могут идти и развиваться параллельно, существуя в полном согласии. Они не мешают друг другу. Скорее всего они даже будут содействовать друг другу. Судьба поддерживает те же самые основы, на которых стоит большинство религий, но не дает никаких надежд на жизнь после смерти. Это остается делом религии.
— Аш, — сказал Адамс спокойно, — ты же изучал историю…
Саттон кивнул головой.
— Подумай о прошлом, — продолжал Адамс, — вспомни крестовые походы, вспомни о том, как расцветало магометанство, вспомни Кромвеля в Англии, вспомни Германию и Америку, Россию и Америку, религию и идею. Религию и идею. Половина человечества будет сражаться за религию даже тогда, когда не поднимет и пальца, чтобы защитить свою семью, жизнь честь. Но что касается идеи… это уже нечто другое.
— И вы боитесь идеи?
— Мы просто не можем себе позволить ее, Аш. Во всяком случае, сейчас.
— И все же идея была тем, что заставило человека развиваться. У него не было бы культуры и цивилизации, если бы не было идеи.
— Как раз в это самое время, — возразил Адамс с горечью, — люди воюют из-за вашей идеи Судьбы.
— И вот почему мне обязательно надо позвонить, Вот для чего мне нужен час.
Адамс с трудом поднялся на ноги
— Возможно, я совершаю ошибку, — произнес он, это то, чего я не делал никогда, на протяжении всей своей жизни. Но раз в жизни я сыграю в эту азартную игру.
Он пошел вперед, через внутренний дворик, в слабо освещенную комнату, наполненную старой мебелью.
— Джонстон, — позвал он.
В холле послышался звук стелящихся шагов и в комнату вошел андроид.
— Принеси нам кости, — попросил Адамс. — Мы, мистер Саттон и я, хотим сыграть.
— В кости, сэр? — недоуменно спросил андроид.
— Да, в ту игру, в которую вы играете с поваром, — глаза Адамса как-то странно сверкнули.
— Хорошо, сэр, — ответил Джонстон. Он повернулся и вышел.
Адамс повернулся к Саттону.
— Договоримся, что каждый бросает один раз. Выигрывает тот, у кого будет больше очков.
Саттон, весь в напряжении, кивнул головой.
— Если выиграете вы, то я дам вам час, — предложил Адамс. — Если выиграю я, то вы повинуетесь моим приказам.
— Я сыграю с вами, — согласился Саттон. — На таких условиях я с вами сыграю.
В это время он думал.
— Я поднял разбитый корабль с Симы, планеты 61 Лебедя, и провел его через космос. Я был двигателем и пилотом, я был дюзами и штурманом. Энергия, собранная моим телом, заставила корабль подняться и провела его через космос. Одиннадцать лет в космосе. Я опустил корабль сегодня ночью, провел его через атмосферу с выключенным двигателем, чтобы его не заметили, и посадил его в реку. Я могу без помощи рук вытащить его, как вон из того ящика; я могу переворачивать листы книги, не прикасаясь к ним.
Но игра в кости…
Игра в кости — это что-то совсем другое.
Они так быстро вращаются…
— Независимо от того, выиграете вы или нет, — сказал Адамс, — вы все равно сможете воспользоваться видеофоном.
— Если я проиграю, — ответил Саттон, — то это мне не поможет и не понадобится.
Джонстон вернулся и положил кости на стол. Он на мгновение замешкался, но заметив, что двое людей ожидают, когда он уйдет, оставил их.
Саттон очень внимательно посмотрел на кости.
— Сначала вы, — сказал он.
Адамс взял кости, зажал их в кулаке и потряс. Раздался звук, похожий на тот, который издают зубы, стучащие от дикого страха.
Он поднял руку над столом, разжал пальцы, и маленькие беленькие кубики покатились по полированной поверхности. Наконец-то они остановились. На одном из них было пять, на другом — шесть.
Адамс поднял взгляд на Саттона. Глаза его ничего не выражали. Даже триумфа. Совершенно ничего.
— Ваша очередь, — спокойно произнес он.
“Отлично, — подумал Саттон. Просто отлично. Необходимо, чтобы выпали две шестерки”.
Он протянул руку, взял кости, потряс их в своих руках — в своем кулаке, чувствуя их размер и форму, когда они перекатывались у него по пальцам.
— Теперь надо почувствовать их всем своим разумом. Также, как я чувствую их рукой. Ощути их своим разумом. Сделай так, чтобы они стали частью тебя, так же, как это было с двумя кораблями, которые ты провел через космос. Так же, как ты это делаешь с книгой или стулом, или цветком, которые хочешь поднять.
На какой-то момент он неузнаваемо изменился. Его сердце почти остановилось, движение крови замедлилось настолько, что, казалось, она еле-еле пульсирует в его артериях и венах. Саттон не дышал. Он чувствовал, как в нем брала верх другая система, другое тело, которое получало энергию от всего окружающего. Он примерился к игральным кубикам и как бы охватил их. Он мысленно потряс их в своих ладонях, потом размашистым движением протянул руку над столом и разжал пальцы, — кости полетели из рук и рассыпались по столу.