— Возможно, когда-нибудь настанет такой день, — сказал он, — настанет такой день.
Она стояла выпрямившись, в одиночестве, и слезы текли по ее лицу. Но она даже не подняла руку, чтобы вытереть их.
— Эта мечта, — сказала она, мечта, у которой нет надежды на осуществление, которая обречена еще до того, как она разбита. И это хуже всего.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЯТАЯ
Сухая веточка треснула под ногой Саттона, и человек с ключом медленно обернулся. Мягкая улыбка мгновенно появилась на его губах и распространилась по всему лицу. Около глаз появились морщинки, скрывающие блестевшее в глазах удивление.
— Добрый день, — сказал Саттон.
А Джон К.Саттон все еще был так далеко, что выглядел крошечной точкой, поднимающейся на холм. Солнце миновало зенит и спускалось к западу. Внизу долины реки паслись коровы, — был слышен чавкающий звук их ходьбы.
Человек протянул руку.
— Мистер Саттон, не так ли? — спросил он. — Тот мистер Саттон, который живет в восьмидесятом веке?
— Бросьте ключ, — резко сказал Саттон.
Человек сделал вид, что не услышал.
— Меня зовут Дин, — представился он. — Арнольд Дин, я из восемьдесят четвертого века.
— Брось ключ, — приказал Саттон, и Дин бросил его. А Саттон пинком отшвырнул его подальше.
— Так будет лучше, — уверенно проговорил он. — А теперь давайте присядем и побеседуем.
Дин указал в сторону.
— Скоро подойдет старик, — сказал он. — Он начал сомневаться, у него появилось много вопросов, которые он собирается задать мне.
— Не сейчас, — ответил Саттон. — Он должен еще пообедать, а после обеда поспать.
Дин недовольно хмыкнул и устроился поудобней, облокотившись на свой корабль.
— Случайность, — объяснил он, — вот что портит нам общую картину. Вы, Саттон, являетесь таким случайным фактором. Ваше появление не было запланировано.
Саттон легко сел и поднял ключ. Он взвесил его в руке.
— Кровь, — подумал он, как бы разговаривая с ключом. — На тебе будет кровь, еще до того, как закончится этот день,
— Скажите мне, — поинтересовался Дин, — сейчас, когда вы здесь, что вы собираетесь делать?
— Все очень просто, — объяснил Саттон, — мы поговорим с вами. Вы расскажете мне кое-что, что мне необходимо знать.
— С удовольствием, — согласился Дин.
— Вы сказали, что прибыли из восемьдесят четвертого столетия. Какой год?
— 8386 год, — ответил Дин. — Но на вашем месте я спросил бы что-нибудь другое. Для вас может найтись много интересного.
— Вы полагаете, что до этого мы не доберемся? — спросил Саттон. — Вы надеетесь выйти победителем?
— Конечно, так и будет.
Саттон принялся ковырять ключом землю.
— Некоторое время назад я встретил человека, который умер вскоре после того, как я его нашел. Он узнал меня и сделал знак, подняв скрещенные пальцы.
Дин сплюнул на землю.
— Это был андроид, — объяснил он. — Они боготворят вас, Саттон. Они сделали из вас религию, потому что, — вы понимаете? — вы дали им надежду, за которую можно уцепиться. Вы дали им то, что позволило им чувствовать себя, в какой-то мере, равными человеку.
— Я полагаю, — усмехнулся Саттон, — что вы не верите ничему из того, что я написал.
— Разве я должен верить?
— Я верю… — продолжал Саттон.
— Это ваше дело, — резко оборвал его Дин.
— Вы приняли то, что я написал, — спокойно сказал Саттон. — И вы пытаетесь использовать это для того, чтобы взобраться на еще одну ступеньку по лестнице человеческого тщеславия. Вы не поняли самого главного. У вас нет чувства Судьбы, потому что вы не дали своей судьбе ни одного шанса стать самым главным для вас.
Сказав это, он почувствовал себя очень глупо. Это походило на проповедь. Очень похоже на то, как в старые времена люди говорили о вере. Тогда вера была еще только словом, затем она стала силой, с которой нужно было считаться. Как делали старые проповедники Библии — они носили обувь, сделанную из коровьей кожи, и их длинные неопрятные волосы и развевающиеся бороды были покрыты пятнами от слюны, пропитанной нюхательным табаком.
— Я не собираюсь читать вам лекцию, — продолжал он, удивляясь, как быстро он оказался в положении обороняющегося. — Я не собираюсь читать вам проповедь. Вы или принимаете учение о Судьбе или нет. Что касается меня, то я пальцем не пошевельну, чтобы убеждать в этом хоть одного человека. Книга, которую я написал, рассказывает о том, что я знаю. Вы можете принять ее, либо отвергнуть. Это мне безразлично.
— Саттон, — сказал Дин, — вы колотитесь лбом о каменную стену. У вас нет ни одного шанса. Вы боитесь так, как боятся люди. Вся человеческая раса против вас. И никогда еще ничто не могло устоять против нее. Все, что вы имеете, все, что на вашей стороне — это небольшое количество жалких андроидов и горстка ренегатов-людей, подобных тем, что объединялись когда-то вокруг старых религиозных культов для религиозных служб.
— Империя, построенная на роботах и андроидах, — возразил Саттон. — Они могут сбросить вас в любой момент, как только пожелают. Без них вы не сможете удержать ни малейшего пространства за пределами Солнечной Системы.
— Они будут с нами в делах империи, — уверенно проговорил Дин. — Может быть, они будут нашими противниками в вопросе учения о Судьбе, но они все равно останутся с нами, поскольку не смогут обойтись без нас. Они не могут размножаться, как вы знаете, и не могут создавать сами себя. Им необходимы люди, чтобы поддерживать их существование, их и им подобных. Для того, чтобы заменять погибших.
Он рассмеялся.
— До тех пор, пока андроид не научится создавать другого, они будут с нами работать на нас. Ведь если они этого не сделают, то это просто массовое самоубийство.
— Чего я не понимаю, — поинтересовался Саттон, — то это того, как вы определяете, кто борется против вас, а кто остается с вами.
— В этом, — объяснил Дин, — как раз и есть загвоздка. Мы этого не знаем. Если бы знали, то могли бы быстро закончить эту паршивую войну. Тот андроид, который воевал против нас вчера, может чистить вам ботинки сегодня, и нельзя сказать, что он будет делать завтра. Выход только один — нельзя никому из них доверять.
Он подобрал небольшой камень и бросил его вниз.
— Саттон, — продолжал он. — От этого можно просто сойти с ума. Не происходит никаких битв, только мелкие партизанские действия то там, то тут, когда небольшое военное соединение, посланное для проведения каких-то действий во времени, попадает в засаду, организованную другой такой же небольшой группой, которая атакует их или перехватывает с целью помешать.
— Как я перехватил вас, — сказал Саттон.
— Да, — согласился Дин, затем лицо его просияло. — Да, конечно, именно так.
И тут, в тот момент, когда Дин, казалось, совершенно расслабился и сидел, прислонившись к своему кораблю, продолжая разговор, именно в этот момент его тело с быстротой молнии метнулось вперед, по направлению к тому ключу, который Саттон держал в руке.
Саттон инстинктивно отпрянул, мышцы его ног напряглись, чтобы подняться, а рука сжала ключ. Но у Дина было преимущество в одну длинную секунду. Ведь он начал действовать раньше, первым. Саттон почувствовал, что у него вырывают ключ, видел, как он блеснул на солнце, когда Дин размахнулся для удара. 1\бы Дина шевелились. И в то время, когда Саттон пытался пригнуться, поднять руки, чтобы защитить голову, он успел прочесть слова, которые произнесли эти губы:
— Итак, ты видишь, это буду я.
Боль взорвалась внутри головы Саттона, и в течение одной долгой секунды, пока он падал, он видел, как земля надвигается на него. А затем уже не было ничего, была только темнота, пролегающая через бесконечную, долгую вечность.
— Обманут! Обманут! ловким человеком, который явился из времени, находящегося на пять столетий позже моего. Попал в ловушку из-за письма, которое пришло из прошлого, отстоящего на шесть тысяч лет. Попал в ловушку, — думал Саттон. — Из-за своей собственной недогадливости.