Тревор… Тревор…
Он уже слышал это имя раза три. И когда-то он слышал его еще раз. Саттон стоял, прислонившись спиной к закрытому люку. Его мысли вернулись в прошлое, в другой корабль, к другому человеку.
— Тревор, — говорил Кейс. Или это сказал Прингл?
Тревор… Ну, конечно, это глава корпорации.
— Все эти годы я мечтал о том, чтобы встретиться с мистером Тревором, — усмехнулся Саттон. — Нам есть о чем поговорить.
— Включай двигатель, Пинки, — приказал Гас, — и пошли срочное сообщение. Пусть Тревор выставляет почетный караул. Мы везем Саттона.
ГЛАВА СОРОКОВАЯ
Тревор поднял кусочек бумаги и бросил его в чернильницу, стоявшую на столе. Бумажный шарик попал точно в чернила.
— Хорошее попадание, — усмехнулся Тревор. — Я попадаю семь раз из десяти. Когда-то я промахивался семь раз из десяти.
Он изучающе посмотрел на Саттона.
— Вы похожи на обычного человека. Я хотел бы поговорить с вами, хотел бы, чтобы вы поняли меня.
— Вы хотите сказать, что у меня нет рогов и копыт? — улыбнулся Саттон, — если вы это имеете в виду.
— А также сияния и нимба вокруг головы, насколько я понимаю, — подтвердил Тревор.
Он бросил другой клочок бумаги в чернильницу, но не попал.
— Семь из десяти, — повторил он и бросил еще раз. На этот раз попал, — чернила забрызгали стол. -
— Саттон, — сказал Тревор, — вы очень много знаете о Судьбе. Вы когда-нибудь думали о том, как показать ее?
Саттон пожал плечами.
— Вы пользуетесь неудачным и старинным термином из незамысловатой и откровенной пропаганды девятнадцатого столетия. Была страна, которая сделала этот термин избитым.
— Пропаганда, — повторил Тревор. — Лучше назовем ее психологией. Можно говорить о чем-то очень часто, много и хорошо в настоящий момент, и наступит время, когда все поверят в это. И, в конце концов, даже тот, кто ведет эту пропаганду, поверит в нее.
— И это показывает Судьбу? — спросил Саттон. — Человеческой расе, я полагаю.
— Естественно, — ответил Тревор. — В конце концов, мы именно те существа, которые могут использовать это наилучшим образом.
— Вы упустили один момент. Человек не нуждается в этом. Он уже считает себя великим, во всем правым и почти святым. Вы ведь не желаете пропагандировать именно это?
— Если все упростить, то вы правы, — согласился Тревор. — Но только — если упростить.
Он неожиданно ткнул пальцем в Саттона.
— Как только мы захватим всю Галактику, что мы тогда будем делать?
— Как? — спросил Саттон. — Ну, я полагаю…
— Вот именно. Вы не знаете, что делать потом. И этого не знает вся человеческая раса.
— А если мы будем иметь Судьбу, которую можно показать? — спросил Саттон. — Если мы будем иметь именно такую Судьбу, то все будет выглядеть иначе?
Слова Тревора были произнесены почти шепотом:
— Существуют другие Галактики, Саттон. Еще более огромные, чем наша. Много других Галактик.
“Боже мой”, — подумал Саттон.
Он начал что-то говорить, но затем закрыл рот и молча сидел в кресле. Шепот Тревора доносился к нему через стол.
— Вас это привело в замешательство, не правда ли? — спросил он.
Саттон попытался говорить громко, но у него тоже получился шепот.
— Вы ненормальный, Тревор. Абсолютно ненормальный.
— Вы неправы… Это просто взгляд в даль, с дальней перспективой, — пояснил Тревор. — Как раз то, что нам нужно. Абсолютно непоколебимая вера в человеческую Судьбу. Всеобъемлющее убеждение, что человек предназначен для этого, для того, чтобы подчинять себе не только свою Галактику, но и все Галактики, всю Вселенную.
— Этого придется ждать очень долго, — в голосе Саттона послышалось насмешка.
— Я, конечно, этого не увижу, — согласился Тревор. — Не увидите и вы, и даже дети наших детей, и еще много поколений.
— Для этого нужно употребить миллионы лет.
— Больше, чем миллионы, — спокойно согласился Тревор. — У нас даже нет представлений о размерах Вселенной. Через миллионы лет у нас будет только хороший почин.
— Тогда почему, бога ради, вы и я сидим здесь и разговариваем обо всем этом?
— Логично, — усмехнулся Тревор.
— Нет никакой логики в том, — заявил Саттон, — чтобы планировать на миллионы лет вперед. Человек может планировать на протяжении жизни одного поколения, если пожелает. В этом есть какая-то логика. Наконец, на протяжении жизни внуков. Но дальше нет уже никакой логики…
— Саттон, — перебил Тревор. — Вы раньше слыхали о Корпорации?
— Да, конечно. Но…
— Корпорация может планировать на протяжении миллиона лет. И планировать уверенно.
— Корпорация — это не человек, — возразил Саттон. — Это не личность.
— Именно личность, — настаивал Тревор. — Личность, составленная из людей, сделанная людьми, чтобы выполнять их желания. Это живущая, действующая идея, которая передается от одного поколения к другому, чтобы обеспечить выполнение плана, слишком обширного для жизни одного человека.
— Ваша Корпорация тоже издает книгу, не так ли? — спросил Саттон.
Тревор напряженно посмотрел на него.
— Кто вам сказал об этом? — спросил он.
— Двое людей, которых звали Кейс и Прингл, — ответил Саттон. — Они пытались купить мою книгу для вашей корпорации.
— Кейс и Прингл находятся на задании, — возразил Тревор, — я ожидаю их возвращения.
— Они не вернутся.
— Вы убили их, — невыразительно произнес Тревор.
— Сначала они пытались убить меня, но меня трудно убить.
— Это было вопреки моим приказаниям, Саттон. Я не хотел, чтобы вас убили.
— Они действовали по собственному усмотрению, — объяснил Саттон. — Они собирались продать мой труп Моргану.
“Трудно представить, — подумал Ашер, — чем можно потрясти этого человека. Ни малейшего признака растерянности в глазах, ни тени волнения на лице”.
— Хорошо, что вы убили их, — спокойно сказал Тревор. — Вы избавили меня от необходимости сделать это самому.
Он бросил бумажный шарик в чернильницу и попал.
— Это логично, — повторил он, — что корпорация должна планировать на миллион лет вперед. Существование такого плана обеспечивает выполнение какого-то проекта, несмотря на то, что люди, работавшие над ним, будут меняться…
— Минуточку, — перебил его Саттон. — Существует такая Корпорация или все это сказки?
— Она существует, — ответил Тревор. — И я как раз тот человек, который ее возглавляет. У нас различные сферы деятельности, различные источники финансирования… И наши возможности будут еще большими с течением времени — по мере того, как мы сможем предъявить какие-то существенные результаты своей деятельности.
— Под существенными результатами вы имеете в виду Судьбу для Человечества?
Тревор кивнул.
— Именно поэтому нам следует поговорить. У вас есть товар на продажу, который является существом наших торговых операций.
Саттон покачал головой.
— Я не вижу того, что вы можете приобрести у меня.
— Три вещи, — ответил Тревор. — Богатство, власть и знание. Богатство, власть и знание Вселенной. Только для человека, как вы понимаете. Для единой расы существ таких, как вы и я. Из этих трех моментов знание, пожалуй, является самым большим призом, поскольку знание, соответствующим образом направленное и скоординированное, ведет к еще большему знанию.
— Это безумие, — сказал Саттон. — Я и вы, Тревор, мы превратимся в пыль. И не только мы, но вся эра, в которой мы живем, будет забыта, прежде чем вся эта работа будет закончена.
— Помните о Корпорации.
— Я помню о Корпорации. Но я не могу мыслить иначе, чем в общечеловеческих категориях.
— Тогда давайте подумаем в этих категориях, — мягко сказал Тревор. — Наступит такое время, когда жизнь, точно такая же, как в вас и во мне, будет биться в мозгу и в крови, и в теле человека, который будет совладельцем Вселенной. Будут триллионы и триллионы форм жизни, которые станут служить ему. Будет богатство, не поддающееся исчислению. Будет знание, которое вы и я даже представить себе не можем.