Он оставил ее слова без внимания.
— Я думал о Херкимере днем, когда Тревор разговаривал со мной, — развивал Ашер свою мысль. — Я ударил его и снова ударю, если он скажет мне то же самое. Это что-то такое, что присутствует в человеческой крови, Ева. Мы боролись для того, чтобы пробиться. Мы действовали топором и дубинкой, огнестрельным оружием и атомной бомбой, и…
— Перестань, — закричала Ева. — Пожалуйста, замолчи!
Он с удивлением посмотрел на нее.
— Ты сказал “человеческие существа”, — сказала она уже спокойным голосом, — а кто, — по твоему, Херкимер? Разве он не является человеческим существом? Он — человек, созданный человеком. Робот может произвести другого робота, но он все равно останется роботом, не так ли? Человек создает человека, и оба они — люди.
Саттон смущенно пробормотал что-то.
— Тревор боится, что андроиды захватят власть. Что они станут выше людей, первоначальных, биологических человеческих существ.
— Аш, — продолжала Ева, — предметом твоего беспокойства является проблема, которая будет решаться еще в течение тысячи будущих поколений. Какой в этом смысл?
Он покачал головой.
— В этом действительно нет смысла. Но это беспокоит мой мозг, мне нет от этого покоя. Когда-то все было четко, ясно и просто. Я думал, что напишу книгу. Галактика прочтет ее и примет, и все будет чудесно.
— Все еще может произойти именно так, — уверенно произнесла она, — через некоторое, может быть — значительное, время. Но для этого нам нужно остановить Тревора. Он ослеплен теми же запутанными проблемами, которые беспокоят и тебя.
— Херкимер сказал, что с помощью одного оружия можно достичь этого. Только это оружие перевесит чашу весов. Ева, андроиды достигли значительных результатов в исследовании человеческого организма, не так ли? Они должны были это сделать, это видно по имеющимся результатам.
Ева кивнула.
— Они прошли большой путь, Аш. У них есть анализатор и еще… у них есть устройство, которое как бы разбирает человека на молекулы, на атомы и записывает информацию почти о каждом атоме. Создает кальку для другого тела. Мы сделали кальку для людей Тревора. Мы похитили их и сделали дубликаты, которые послали обратно. А людей мы похитили и лишили свободы, но содержим в приличных условиях. Именно благодаря таким условиям-уловкам мы способны удерживать наши позиции.
— Можете ли вы продублировать меня? — спросил Саттон.
— Конечно, Аш, но…
— Конечно, другое лично, но в точности такой же разум и… некоторые другие части.
Ева кивнула.
— Твои особенные способности, — пошутила она.
— Я могу проникнуть в разум другого человека, — объяснил Саттон. — Это не простая телепатия, а способность действительно стать другим существом, другим разумом, чтобы понимать, знать, чувствовать то же самое, что и это другое существо. Я не знаю, как это происходит. Это, должно быть, связано со структурой моего мозга. Если вы сможете сделать дубликат моего мозга, то он будет обладать способностями оригинала. Может быть, не все двойники будут способны на это. Может быть. Но будут и такие, которые овладеют этими способностями.
Она задержала дыхание.
— Аш, — это будет означать…
— Вы будете знать все, о чем думает Тревор. Каждую мысль и каждое слово, которые проходят через его разум, поскольку один из вас будет Тревором И То же самое относится к любому другому человеку, имеющему отношение к войне во времени. Вы будете знать, что они собираются делать, в тот момент, что и они сами. Вы сможете во всеоружии встретить любую угрозу, которую они готовят. Вы сможете помешать им во всем, что бы они ни предприняли.
— Это создаст равновесие сил, — сказала Ева, — как раз то, чего мы хотим. Стратегия перемирия, Аш. Они не смогут понять, что им мешает. Это будет выглядеть так, как будто их постоянно преследуют неудачи… И Судьба тоже против них.
— Сам Тревор подал мне эту идею, — сказал Саттон. — Он предложил мне пойти побиться головой о стену еще некоторое время. Он сказал, что мне, в конце концов, надоест это и я прекращу свои попытки.
— Десять лет, — задумчиво произнесла Ева — За десять лет можно выполнить эту задачу. Но если не удастся за десять, тогда за сто или тысячу лет, если потребуется. У нас в распоряжении есть много времени.
— В конце концов, — отозвался Саттон, — они уменьшат свои усилия, буквально опустят руки и прекратят все действия. Все будет бесполезно. Они никогда не смогут нас побить. Будут бороться с полным напряжением сил, но всегда будут проигрывать.
Они сидели в маленьком оазисе света, который противоборствовал темноте, окружающей их со всех сторон. И в душах их не было триумфа, поскольку решение этого вопроса не могло вызвать такого чувства. Это был вопрос необходимости, а не какого-то успеха или достижения, которые могли радовать. Речь шла о человеке, который боролся с самим собой и побеждал, и проигрывал в одно и то же время.
— Ты сможешь побыстрее организовать дело с этим анализатором? — спросил Саттон.
Ева кивнула.
— Как насчет завтрашнего дня, Аш? — она посмотрела на него каким-то странным взглядом. — Почему ты так спешишь?
— Я уезжаю, — ответил Саттон. — Отправляюсь в укрытие, о котором я думал. Это в том случае, если ты дашь мне корабль.
— Любой корабль, который ты пожелаешь.
— Да, это было бы удобно, — сказал он ей. — В противном случае мне бы пришлось его украсть.
Она не задала ему вопроса, который он ждал, поэтому Саттон продолжал:
— Я должен написать книгу.
— Существует много мест, Аш, где ты мог бы написать книгу. Надежных мест. Таких мест, которые можно организовать таким образом, что они будут абсолютно надежными.
Он покачал головой.
— Есть старый робот. Это единственное близкое существо для меня. Когда я был на Сигме, он отправился в одну из звездных систем на самом краю Галактики и обосновался там. Я отправлюсь к нему.
— Я понимаю, — согласилась Ева очень грустно.
— Есть еще кое-что, — продолжал Саттон. — Я все время вспоминал маленькую девочку, которая подошла ко мне и заговорила, когда я ловил рыбу. Я знаю, что она была создана как бы моим разумом и появилась там с определенной целью. Но это не имеет значения. Я все время продолжаю думать о ней.
Он посмотрел на Еву и увидел, как в свете лампы цвет ее волос снова превратился в медное сияние.
— Я не знаю, любил ли я когда-нибудь. Я не могу с уверенностью сказать, люблю ли я тебя, Ева. Но мне бы очень хотелось, чтобы ты поехала со мной на планету Бастера.
Ева покачала головой.
— Аш, я должна остаться здесь хотя бы на некоторое время. Я занимаюсь этим делом в течение многих лет. Я должна довести его до конца.
Ее взгляд в свете лампы казался затуманенным.
— Может быть, когда-нибудь, Аш, если ты еще будешь желать видеть меня рядом. Возможно, некоторое время спустя я смогу приехать.
Саттон сказал ей просто:
— Я всегда буду хотеть, чтобы ты была рядом, Ева.
Он протянул руку и нежно коснулся медного завитка волос, упавшего ей на лоб.
— Я знаю, что ты никогда не приедешь. Если бы это было хотя бы немножко по-другому… Если бы мы были два обычных человека, у которых самая обычная человеческая жизнь.
— В тебе есть величие, Аш, — тихо проговорила она. — Ты будешь богом для многих людей.
Он стоял, безмолвно ощущая, как вечное одиночество опускается на его плечи. Не было того величия, о котором она говорила, а было лишь одиночество и горечь человека, который одинок и который всегда будет одиноким.
ГЛАВА СОРОК ДЕВЯТАЯ
Саттон плыл в море света, и откуда-то недалеко от него доносилось жужжание работающих механизмов, маленьких механизмов, которые расчленяли всего его тончайшими пальцами световых лучей. Щелкали какие-то переключатели. Светочувствительная бумага протекала, как поток серебра через ролики.
Расчленение, взвешивание, опробирование, измерение… Ничего не пропуская, ничего не добавляя. Точная запись его каждой частицы, каждой клетки, каждой молекулы, каждого нерва и волокна мускулов.