С течением времени жанр романса все более отличается от песни, которой он обязан своим происхождением. Это сказывается и в заметном усложнении мелодического склада, и в постепенном отходе от простой песенной формы (куплетно-строфической). Создавая более углубленные и сложные по содержанию романсы, композиторы нередко применяют контрастные сопоставления образов. самостоятельных картин и эпизодов («Ночной зефир» Глинки) или же стремятся к напряженному «сквозному» развитию.
Флейтист. Старинная гравюра.
В прекрасном романсе Глинки «Я помню чудное мгновенье» на слова Пушкина вслед за лирически светлой и нежной мелодией, рисующей основной поэтический образ стихотворения, следует средняя часть драматического характера (со слов: «Шли годы. Бурь порыв мятежный рассеял прежние мечты...»). А далее, в соответствии со смыслом пушкинских стихов («Душе настало пробужденье, и вот опять явилась ты...»), возвращается первоначальный музыкальный образ, или, как говорят музыканты, наступает реприза — повторение основной темы. Возвращение ведущего образа симметрично замыкает, закругляет всю композицию, придавая ей необходимую законченность.
Трехчастная форма, в которой написан романс Глинки «Я помню чудное мгновенье»,— одна из распространенных. Ее можно встретить в очень многих романсах и небольших инструментальных пьесах («Экспромт» Шуберта, «Баркарола», «Осенняя песня» Чайковского). Но романс, как и песня, порой может иметь и более сложное строение. Очень часто это свободно построенная диалогическая сценка («Мельник» Даргомыжского) или драматический монолог («И скучно и грустно» Даргомыжского).
Вместе с усложнением формы заметно изменяется и мелодическое изложение романса. Большинство романсов XIX века развертывается на глубоко выразительных интонациях, словно рожденных в процессе живой декламации стиха. Это легко услышать в таких замечательных напевно-декламационных романсах и камерных песнях, как «Двойник» Шуберта, «Я не сержусь» Шумана, «Для берегов отчизны дальной» Бородина, «И скучно, и грустно» Даргомыжского.
Важная выразительная роль принадлежит инструментальному сопровождению романса и камерной песни — аккомпанементу. Даже самое простое сопровождение, построенное на последовании друг за другом несложных созвучий (аккордов), значительно усиливает эмоциональную выразительность мелодии, придает звучанию большую полноту, вносит новые выразительные оттенки. Нередко сопровождение как бы дополняет песню, дорисовывает выразительными средствами инструментальной музыки те образы поэтического текста, которые нельзя передать в напеве.
Так, в фортепианном сопровождении романса Даргомыжского «Ночной зефир» и одноименного романса Глинки воспроизведен образ мерно катящихся волн; в песне «Жаворонок» Глинки — птичье пение и, кроме того, словно бы легкое колыхание колосьев и трав. Мерное журчание воды слышится в сопровождении песен Шуберта «Мельник и ручей», «Куда», «Форель». Бушующие морские волны — в «Море» Бородина, «Арионе» Рахманинова, в песне «За добрый совет» Грига. Сопровождение многих романсов по своему художественному значению равнозначно с партией певца.
Романс и песня — произведения сравнительно небольших размеров. В отличие от них ария — это более обширная композиция для певца-солиста с сопровождением симфонического оркестра. Чаще всего ария — это самостоятельный номер большого музыкально-драматического произведения (оперы, оратории). Но бывают и концертные арии.
В своем первоначальном смысле (на французском и итальянском языках) название «ария» означало просто песню. Позднее оперные арии усложнились. Многие из арий основаны на контрастном сопоставлении разнохарактерных эпизодов со сменой движения: умеренного, медленного и весьма быстрого. Так, большая ария Руслана начинается выразительным речитативом «О поле, поле, кто тебя усеял мертвыми костями?». Далее следует певучая медленная часть и, наконец, быстрая, энергичная: «Дай, Перун, булатный меч мне по руке».
Оперная ария с большой художественной силой воссоздает переживания героя, его отношение к происходящим событиям. Порой она служит портретной характеристикой героя. Вспомним арии Фарлафа, Ратмира и Руслана в опере Глинки «Руслан и Людмила», арию главного героя в «Князе Игоре» Бородина. Арии с серьезным, идейно-значительным, а подчас и трагическим содержанием соответствуют монологу в драматической пьесе. Такова ария-монолог Бориса «Достиг я высшей власти» в опере «Борис Годунов» Мусоргского.