Вместе с тем трагическая линия музыкальной драмы не прерывается. Комедийным сценам противопоставлены горестные переживания Дойны Анны, глубокая скорбь покинутой Эльвиры, тревога и ревность крестьянского парня Мазетто, невеста которого, Церлина, приглянулась Дон Жуану.
Драматическая кульминация в развитии действия — сцена роковой встречи на кладбище Дон Жуана со статуей убитого им Командора. В ответ на дерзкое приглашение со стороны Дон Жуана прийти к нему на ужин статуя в знак согласия кивает головой.
Перед лицом неминуемой смерти Дон Жуан сохраняет присущее ему гордое достоинство. Последний диалог с Командором звучит как вызов отжившей христианской морали.
— Покайся, пока не поздно! — раздается мрачный голос статуи, явившейся по зову Дон Жуана.
— Оставь ханжество! — дерзко звучит ответ Дон Жуана. — Что ж, будет ли конец проповеди? Учи молиться баб!
Страшная пропасть разверзается под ним. Адское пламя охватывает Дон Жуана, вместе с Командором он проваливается в ад под мрачное пение подземных духов. Так трагической сценой гибели главного героя завершается «веселая драма».
Прекрасна увертюра к опере «Дон Жуан». Выразительными средствами симфонической музыки в ней своеобразно претворен основной замысел всей оперы. Величавое трагическое вступление воплощает идею возмездия, олицетворенную в образе ожившей каменной статуи, передает ее страшную роковую поступь в сцене гибели Дон Жуана, смятение и ужас присутствующих.
Последующая быстрая часть (Аллегро), стремительная и блестящая, воссоздает энергичное развитие комедийного оперного действия, присущие ему неожиданные повороты и яркие контрасты.
Созданием «Свадьбы Фигаро» Моцарт поднял жанр комической оперы на небывалую еще высоту. В «Дон Жуане» — музыкальной драме шекспировского размаха — он выступает как смелый новатор, открыватель новых путей в трагическом оперном искусстве.
Сцена из оперы Моцарта «Дон Жуан». Первое представление. Акварель И. Рамберга.
Опера «Дон Жуан» была закончена в конце лета 1787 года. В октябре состоялась ее премьера на сцене Пражского оперного театра.
Успех был огромный, и слава новой оперы разнеслась повсюду. Пришлось и Вене, чтобы не отстать от других городов, поставить моцартовскую оперу. Но легкомысленная венская публика не сумела оценить гениальное произведение должным образом.
— Ваша новая опера божественна, дорогой Моцарт, гораздо лучше, чем «Свадьба Фигаро», — снисходительно сказал композитору император Иосиф II, — но боюсь, что и эта пища не для желудка моих венцев.
— Я написал ее для пражцев и немногих друзей. Потребуется время, чтобы венцы ее «переварили», — гордо ответил Моцарт.
Несмотря на происки завистников, император решил, наконец, предоставить Моцарту должность камер-музыканта, не занятую после смерти Глюка. Но вместо 2000 талеров годового содержания, которые получал Глюк, Моцарту назначили только 800. Впрочем, Иосифа II мало интересовали творения великого композитора. За все то время, что Моцарт числился на придворной службе, ему заказали лишь несколько десятков танцев для придворных и городских балов.
«Слишком много за то, что я сделал, и слишком мало за то, что я мог бы сделать», — написал как-то Моцарт на расписке при получении своего жалкого жалованья.
Три симфонии. Фортепианные концерты и фантазии
Успех оперы «Дон Жуан» не улучшил материального положения композитора. Из-за того, что пришлось задержаться в Праге, Моцарт потерял почти все свои уроки. Жена тяжело болела. К старым долгам с нараставшими процентами прибавлялись новые.
Постоянная неуверенность в завтрашнем дне, заботы и треволнения год от году подтачивали и без того слабое здоровье Моцарта. С лихорадочной быстротой сочиняет он множество новых произведений: концерты для различных солирующих инструментов с оркестром, квартеты и квинтеты, арии и песни, небольшие танцы. Но все усилия напрасны. Издатели обманывали и обкрадывали композитора на каждом шагу. За свои последние ансамбли — шедевры камерной музыки, мало понятые современниками, Моцарт получил от своего издателя смехотворно низкий гонорар.
— Пишите проще, легче, понятней, не то я не стану печатать ваших сочинений, — нагло заявил один из издателей. — Вот вам три дуката!