– Итак, по вашему мнению, это покушение на убийство?
– Безусловно, – подтвердил свою точку зрения следователь. – Преступники, втаскивая Зелинского в котельную, вероятно, считали, что он уже мертв.
Бежан был согласен с этим выводом.
Глава XV
Поезд резко затормозил. Бежан очнулся от полудремы. Выглянул в окно: Тшев. Через полчаса Гданьск, где его ждет куча новой работы. Собираясь в командировку, Бежан рассчитывал еще раз продумать все гипотезы, связанные с «Анной Кок», в дороге. Но переоценил свои возможности. Усталость оказалась сильнее. В последние дни он спал от силы два-три часа в сутки: приводил в порядок записи, разрабатывал планы действий, инструктировал людей. На остальное не хватило времени, хотя это остальное, по его мнению, являлось ключом к раскрытию всего дела.
«Но где же все-таки этот ключ?» История представлялась темной и запутанной. «С одной стороны, материалы следствия, правда, следствия поверхностного и явно неудовлетворительного, но все же… С другой – утверждение Янки, что дядя жаловался на печень и никогда не пил спиртного. Утверждение, кстати сказать, подтвержденное светилами из Медицинской академии, лечившими Ковальчика. А наряду с этим все-таки свидетельство о смерти от сердечной недостаточности, виски, найденное в каюте кока…
Правда, все эти противоречия на поверку могли оказаться мнимыми. Повар, к примеру, вполне мог страдать и сердечным заболеванием, сам того не подозревая. Мог он, несмотря на больную печень, и позволять себе пропустить с приятелями стаканчик-другой. Известно, моряки в этом смысле народ не промах. Возможен и другой вариант: судовой врач мог поставить диагноз без достаточно тщательного обследования умершего, полагая это не нужным ни для покойного, ни для его родственников, оставшихся на берегу. Все это так. Но если принять за чистую монету заключение о кончине кока естественной смертью, то почему исчез его труп? Суеверия моряков? Моряки суеверны, это правда. Однако стали бы они в этом случае действовать так осторожно, чтобы не оставить ни одного следа, так профессионально, чтобы не повредить печати, не оставить на дверях ни одного отпечатка пальцев? Милицейский эксперт по дактилоскопии установил, что на дверной ручке холодильной камеры имелись только отпечатки пальцев капитана. Капитана, который лично эту дверь запирал и опечатывал. А нет ли доступа в камеру с другой стороны?» Об этом в документах следственного дела не было ни слова.
«Как могло случиться, что никто ничего не заметил? Вполне возможно, что в избавлении от трупа принимала участие вся ночная вахта, – ответил Бежан сам себе. – Остальные об этом знают, но молчат из чувства солидарности. Моряки народ спаянный».
Если все произошло именно так, то его, Бежана, версия лопнет как мыльный пузырь. Совпадение слов «Анна» и «кок» может оказаться совершенно случайным. Даже письмо из Амстердама о свертке, оставленном на хранение, ни о чем, собственно, tie говорит. Ковальчик, как и некоторые другие моряки, мог подрабатывать на разнице курсов валюты, а потом припрятать у своего знакомого в Амстердаме скопленные таким образом деньги, не желая почему-либо на этот раз провозить их контрабандой домой или просто собираясь истратить на месте.
А если все же, опираясь на информацию, полученную по специальным каналам, и на факты по делу Вейля, предположить, что повар, плававший на теплоходе «Анна», действительно был звеном финансирования шпионской деятельности в стране, то в чем тогда причина его смерти? Кроме того, в этом случае, вероятно, на корабле он действовал не один. Его наверняка кто-то прикрывал. Должен быть еще кто-то, кто ему помогал, а быть может, и просто за ним наблюдал. Если Ковальчика убрали, значит, он либо пытался надуть своих шефов, либо собирался их выдать, либо, наконец, допустил какой-то промах, который грозил агентуре провалом. В преступном мире действует закон: молчат только мертвые. Ликвидация трупа в этом случае была бы логическим следствием убийства: вскрытие трупа могло выявить подлинную причину смерти. На теле не было обнаружено никаких видимых следов насилия, следовательно, мог быть использован яд, вероятнее всего, подсыпанный в спиртное. Никто ведь не исследовал содержимое стакана.