— Как его звали?
— Лупе Ривера. Они прожили вместе всего несколько месяцев. Его арестовали за контрабанду, и Этта с ним развелась. Потом появился Марк Хэкетт. А после него Сидни Марбург. — Голос ее звучал сурово, словно она читала обвинительный акт.
— Почему вы не сказали мне, что Рут Марбург — ваша дочь?
— Вы меня не спрашивали. Да и какое это имеет значение? У меня было мало общего с Эттой с тех пор, как она, кинувшись в объятья мистера Хэкетта, преуспела и стала богатой дамой. Опа никогда меня не навещает, и я знаю почему. Ей стыдно за свой образ жизни, стыдно, что она проводит время в обществе молодых людей в два раза ее моложе. У меня все равно что нет семьи. Я никогда не вижу и моего внука Стивена.
— Очень сожалею, — сказал я и ушел, а она осталась сидеть, держа руки на Библии.
ГЛАВА 33
Забыв про голод и усталость, я помчался в Малибу. Совсем уже у ворот Хэкеттов мимо меня пронеслась машина в противоположном направлении. Мне показалось, что за рулем сидит Кит Себастиан. У въезда в поместье Хэкеттов я развернулся и погнался вниз за ним.
Я настиг его на шоссе у знака «стоп». Сначала он повернул направо, а потом съехал налево на дорогу, петлявшую вдоль берега. Возле залитого светом коттеджа он остановился и постучал в заднюю дверь. На мгновенье, когда дверь отворилась, я увидел на светлом фоне силуэт его дочери.
Я вылез из машины и подошел к коттеджу. Жалюзи были закрыты, занавески опущены. Из-под двери просачивался яркий свет, но не было слышно ни звука, потому что волны, заглушая все вокруг, с шумом обрушивались на берег.
На почтовом ящике была указана фамилия Хэкетт. Я постучался в дверь, одновременно поворачивая ручку. Но дверь оказалась запертой на замок.
— Кто там? — раздался голос Кита Себастиана.
— Арчер.
Опять пришлось ждать. Где-то в доме хлопнула дверь. Щелкнул замок, и передо мной предстал Себастиан.
Я вошел, не дожидаясь приглашения.
— Что вы здесь делаете, Кит?
Ничего умного он в ответ не придумал.
— Я решил уехать из дома на день-другой. Мистер Хэкетт разрешил мне воспользоваться его коттеджем.
Я прошел через кухню в гостиную. На круглом ломберном столике, накрытом на двоих, стояли грязные тарелки и лежали столовые приборы. На одной из кружек из-под кофе остался полукруг губной помады.
— Вы здесь с женщиной?
— По правде говоря, да. — Он смотрел с глупой ухмылкой в надежде перехитрить меня. — Вы не скажете Бернис, а?
— Она знает, и я тоже знаю. Это — Сэнди, не так ли?
Он взял кружку, из которой пила Сэнди. На мгновенье лицо его исказила ненависть. Я подумал было, что он собирается разбить мне голову, а потому поспешно сделал шаг назад.
Он поставил кружку на стол.
— Это — моя дочь, — заявил он. — И кому, как не мне, знать, что для нее лучше.
— Поэтому-то у нее в жизни все и идет так гладко? Вы считаете, что лучше ее увезти, чем лечить?
— Лучше, чем сидеть в тюрьме. Там ее никто не будет лечить.
— Кто вас так запугивает?
Он ничего мне не ответил. Он стоял и тряс своей красивой глупой головой. Я без приглашения уселся за стол. Через минуту он тоже сел напротив меня. Мы сидели, не спуская глаз друг с друга, как блефующие игроки в покер.
— Вы не понимаете. Мы с Сэнди не собираемся оставаться здесь. Мы приняли другое решение.
— Уехать из Америки?
Он нахмурился.
— Бернис, значит, вам все рассказала?
— И хорошо сделала. Если вы уедете, вы практически лишаетесь гражданства. Сэнди уж безусловно. А на что вы намерены жить за границей?
— Об этом позаботились. Если я буду экономно обращаться с той суммой, что мне дали, и жить в недорогом месте, то мне никогда больше не придется работать.
— По-моему, вы жаловались, что у вас нет ни гроша.
— Ситуация изменилась. Все продумано и решено, — с настойчивостью глухого старался он убедить меня. — Прошу вас, мистер Арчер, не мешайте мне. Я знаю, что делаю.
— Ваша жена летит вместе с вами?
— Надеюсь, да. Она еще не решила. Мы улетаем завтра, ей надо быстрее решать.
— По-моему, ни вам, ни ей не следует спешить.
— Мы не нуждаемся в ваших советах.
— Вы нуждались, когда обратились ко мне за помощью. Боюсь, что теперь вам придется терпеть меня до конца.
Мы сидели и смотрели друг на друга — два игрока в покер, карты на руках отвратительные, а бросить игру нельзя. На мгновенье мне почудилось, что шум волн стал громче, а по ногам пробежал сквозняк. Где-то что-то лязгнуло, и сквозняк исчез.
— Где ваша дочь?
Он встал, пересек гостиную и открыл дверь.
— Сэнди!
Я вошел вслед за ним в ярко освещенную спальню. Это была необычная комната, такая же, как у Лупе. Стены и потолок были выкрашены в яркие цвета, а круглой формы кровать стояла, как алтарь, посередине. На кровати валялась одежда Сэнди.
Себастиан откатил дверь, выходившую на пляж. Мы побежали к воде. Сэнди была уже за линией прибоя, плывя навстречу жизни или смерти.
Себастиан как был, в одежде, вбежал в воду, но тут же с беспомощным видом повернулся ко мне.
— Я плохо плаваю.
Волна сбила его с ног. Мне пришлось вытащить его из воды.
— Идите и вызовите полицию.
— Нет!
Я шлепнул его по щеке.
— Вызовите шерифа, Кит. Вы обязаны это сделать.
Он стал карабкаться наверх. Я быстро разделся и поплыл вслед за девочкой. Она была молодой, угнаться за ней было нелегко. К тому времени, когда я поравнялся с ней, мы оказались далеко от берега, и я начал выдыхаться.
Она не знала, что я рядом, пока я до нее не дотронулся. Глаза у нее стали большими и темными, как у тюленя.
— Уходите. Я хочу умереть.
— Я тебе не дам этого сделать.
— Дали бы, если бы знали обо мне все.
— Я почти все знаю, Сэнди. Плыви со мной. Я слишком устал, чтобы тебя тащить.
На берегу замигал прожектор. Он заметался по волнам и нашел нас. Сэнди стала уходить от меня. Тело ее было белым и чуть светилось, мерцая лунным светом на воде.
Я старался не отставать от нее. Человек в черном прорезиненном непромокаемом костюме приплыл на лодке и поднял ее на борт. Она не оказала никакого сопротивления.
Себастиан и капитан Обри держали наготове одеяла. Я вытащил свои вещи из-под ног зевак и пошел вслед за Себастианом и его дочерью в коттедж. Рядом со мной шагал капитан Обри.
— Пыталась покончить с собой? — спросил он.
— Она уже давно об этом говорила. Надеюсь, после сегодняшнего она откажется от этой мысли.
— Не очень-то надейтесь. Ее семье надо принять меры предосторожности.
— Я им об этом говорил.
— По вашим словам, она давно это задумала. Значит, вся история началась намного раньше нынешних событий?
— Совершенно верно.
Мы дошли до коттеджа. Я дрожал от холода в своем одеяле, но Обри не спешил отпустить меня.
— Я все объясню вам, капитан. Только сначала я должен принять горячий душ и закончить разговор с Себастианом. Вы будете здесь еще час?
— Лучше я подожду вас в участке.
Я откатил стеклянную дверь, вошел в раскрашенную в разные цвета комнату. Себастиан стоял у дальней стены. Он застыл как часовой на посту у открытой двери, из-за которой доносилось шипение душа. С одежды у него текло, волосы были в песке, а в глазах — испуг и покорность.
— Что вы намерены делать в ближайшие пять или десять лет, Кит? Стоять на страже, предупреждая попытки к самоубийству?
— Я вас не совсем понимаю, — удивленно посмотрел он.