— Каких она была размеров? — прервал его Руссо.
— Как уоки-токи… чуть побольше.
— А антенна?
— Если она и была, то очень короткая. Ведь я, как вы. знаете, ничего не трогал, кроме рычажка на левом боку рации. Сразу же послышался шум, но никаких приглушенных голосов не было. Все это время я очень боялся, что пропущу приказы.
Так я просидел минут пять. Вдруг прозвучал четкий голос: «Джиджи Шпага, поезжайте, но не быстро, и сверните на первую улицу справа». И вот я добрался до площади Кеннеди…
— Это был тот же голос, что передал «сообщение Шпаге» по телефону?
— Пожалуй, нет. Голос звучал нормально, а тот человек явно изменил голос, видно, приложив ко рту платок.
— Без всякого акцента? — задал вопрос Пьерантони. Валенцано пожал плечами и сильно помрачнел.
— Похоже, без акцента. Но ручаться не могу, знаете, меня трясло от страха, — с заметным раздражением ответил он. — Я думал, меня направят на автостраду, ведущую к озерам или к Бергамо. И потому, когда мне внезапно приказали повернуть назад и на большой скорости ехать к проспекту Семпионе, я растерялся.
Руссо перегнулся через стол.
— А теперь расскажите обо всем подробно, с того самого момента, как вы исчезли из поля зрения наших машин.
— Я покружил, как мне велели, по площади Фиренце и, миновав проспект Семпионе, выехал на следующую улицу Пьер делла Франческа. На втором перекрестке мне приказали повернуть направо и остановиться сразу вслед за фургончиком, припаркованным в самом конце спуска. Там меня ждали двое.
— Как они выглядели? — сказал Руссо.
— Оба с бородой и темными усами, в серых комбинезонах. Оба длинноволосые, с одинаковой стрижкой, ну прямо два брата-близнеца.
— Значит, они были в париках?
— Похоже, что так.
— Молодые? — подал голос Пьерантони.
— Да, молодые. Один из них открыл дверцу и навел на меня пистолет. «Ты не Шпага!» — воскликнул он. Ну, я вылез из машины и все объяснил. Второй взял чемодан с деньгами. Оба они зверски торопились. Ощупали мои карманы, тот, что с пистолетом, затолкал меня в фургончик, а второй стал раскатывать брезент. Наверно, он накрыл «ланчу» брезентом, чтобы люди решили, будто она давным-давно здесь стоит. Затем один из них сел за руль, а меня посадили сзади, рядом со вторым похитителем.
— Они говорили на чистом итальянском? — спросил Руссо.
— Говорил только тот, что с пистолетом, да и то лишь повторил дважды «быстрее, быстрее». Акцента я не уловил, но могу сказать с точностью, что он не южанин. Тот, что вел машину, сделал зигзагообразный поворот, и мы помчались назад по улице Пьер делла Франческа. Второй, что сидел справа от меня, положил чемодан на колени и стал пересчитывать деньги. Потом фургон свернул на какую-то улочку, затем на другую, я успел прочесть ее название, не то Сабателли, не то Сабатуччи, и остановился. Шофер выскочил, знаком велел мне вылезть, забежал назад, откинул борт фургончика, вернул-ля с каким-то свертком и сунул его мне в руки. Смотрю — это Тео, завернутый в плед. Малыш даже не проснулся. Тот тип снова сел за руль и вместе с сообщником умчался на бешеной скорости.
— Значит, «ланча» так и осталась там, накрытая брезентом? — спросил Руссо.
— Думаю, что осталась.
— А номер фургончика вы не запомнили?
Валенцано снова задергался, словно его укусила змея, и заелозил ногами по полу.
— О господи, еще и номер! Но вы хоть представляете себе ситуацию? Ведь я не Шерлок Холмс. Я неотрывно следил за каждым их движением — боялся, что они бросят меня и удерут с деньгами. Ну а фургончик, я вам это уже рассказывал, был маленький, светло-серый, без надписей на бортах, размером примерно с почтовые фургончики. Ну те, что развозят почту… — Он нахмурился и непроизвольно закрыл глаза. Было ясно, что он бесконечно устал. — Да, вспомнил… — добавил он, — на руле справа было написано ОМ.
Руссо наклонился и продиктовал по рации эти сведения патрульным машинам.
— Продолжайте, — обратился он к Валенцано.
— Собственно, это все. На той улице телефона не было, все парадные были закрыты, и позвонить я не мог. Я направился к углу, где горел свет. Тут я увидел такси и решил, что лучше вернуться прямо на виллу.
Он умолк.
В кабине воцарилась тишина.
Руссо открыл коробок и стал одну за другой ломать спички. Он соорудил из сломанных спичек пирамидку, и ему ужасно хотелось поджечь ее последней целой спичкой.
Пьерантони с силой тер пальцы. Он дотронулся до трубы рукой и испачкал ее в ржавчине и краске. По ассоциации идей спросил, были ли те двое в перчатках. Нет, без перчаток. Но тогда останутся отпечатки пальцев? Конечно, если только найдут фургончик и если те двое не позаботились их уничтожить. Руссо легонько пошевелил спичечную пирамидку, и она рухнула. Он вынул из ящика дорожную карту и разложил ее перед Валенцано.
— Очертите тушью ваш точный маршрут.
Пока Валенцано наносил маршрут движения, он осторожно спросил:
— Вы не откажетесь посмотреть несколько фотографий? Особых надежд, разумеется, нет, но все-таки. Так они молодые, да?
Он поручил стенографисту отвести Валенцано к сержанту Порлецца.
— Смотрите спокойно, не торопясь. Когда протокол будет готов, пришлю его вам для подписи. Если узнаете хоть одного, скажете сержанту. А когда вернетесь на виллу, передайте Шпаге, что завтра утром я к нему загляну.
Когда Руссо и Пьерантони остались в кабинете одни, Пьерантони с усмешкой сказал:
— Господин майор, я хочу дать показания.
Он всегда шутил, когда испытывал ярость от собственного бессилия. Случай вроде бы и простой, а подступиться не удается. Что и говорить, не помешала бы им и капелька везения!
— Меня в этой истории одно поразило — быстрота, с какой все протекало, — каких-нибудь десять часов. Это первый случай, когда похитители возвратили свою жертву в тот же день. У них словно земля под ногами горела.
Руссо поудобнее устроился в кресле и снова принялся сооружать пирамиду из спичек.
— Конечно, горела. Ребенок-то совсем маленький. Того и гляди заболеет, а то и копыта откинет.
Он криво усмехнулся, словно заправский циник. На самом деле он бесконечно радовался, что мальчуган уже дома. Когда он достраивал спичечную пирамиду, позвонили и сообщили, что «ланчу» нашли на улице Сальвио-ни. Она, как и говорил Валенцано, была накрыта брезентом.
— Тщательно осмотрите машину, — приказал майор Руссо. — И принесите мне рацию, вмонтированную в «бардачок».
Положил трубку и зло бросил Пьерантони:
— Все быстрее и быстрее! Похищение, выкуп, возвращение Тео, обнаружение машины, и все в течение одного дня. Так скоро и фургончик найдут, он окажется украденным у кого-то, и мы останемся с носом.
Пьерантони целиком с ним согласился. Какие-нибудь десять часов, да вдобавок все совершилось в одном районе: Сан Сиро, Семпионе, Северная Станция… Крайняя точка — «Ринашенте».
Он очистил пальцы от остатков грязи и ржавчины и вдруг выпалил:
— А вторая-то часть на противоположном конце города!
— Какая вторая часть? — не понял Руссо.
— Анонимные письма и убийство шофера.
Он перестал раскачиваться на стуле, поднялся.
— Подождите минуту, я только загляну к себе. В кабинете, на столе лежит протокол допроса третьего обвиняемого по поводу писем с угрозами. Ну, этого «храбреца» Джанни Кормани. А потом изложу вам одну свою версию насчет… — Его прервало стрекотание селектора — в «бардачке» «ланчи» никакой рации не обнаружено.
Руссо и Пьерантони лишь молча переглянулись. Они отправились в кабинет Порлеццы, где Валенцано все еще разглядывал фотографии.
Нет, при нем никто до рации не дотрагивался. Хотя он припоминает: сообщник того, что был с пистолетом, бросил под сиденье что-то вроде ящичка.
— Черт побери, почему этот Валенцано все сразу не вспомнил?! — возмутился Пьерантони.