— Легко сказать! Во всяком случае, я не намерен с ним связываться... Уйдет он или не уйдет, еще неизвестно, а пока что он меня доконает.
— Не делайте из этого трагедии.
— Тут уж ничего не попишешь, сие от меня не зависит... Да, простите, я вспомнил одну немаловажную деталь.
— Какую?
— Улица Толедо, где Бернардино Лопес видел доктора выходящим с кем-то из машины, пересекает улицу Сервера, где живет учительница Сара.
— Скорее всего это случайное совпадение, — заявил Мансилья.
— Вполне возможно, ведь наш городок небольшой.
— Достаточно большой, дон Лотарио. Во всяком случае, не следует сбрасывать со счетов данное обстоятельство.
Спустя полчаса после того, как Малесу послали за Алиагой, соседом дона Антонио, он явился в кабинет Плиния.
Алиаге давно уже перевалило за семьдесят, и был он настолько худ, — впрочем, таким он был всю свою жизнь, — что одежда висела на нем как на вешалке, а когда он садился, брюки вздувались колоколом, обнажая ужасающе тощие лодыжки. Бледность его остроконечного, как клин, лица и непомерная худоба компенсировались живостью его характера, хотя говорил он всегда очень тихо и вид у него был довольно унылый.
Мансилья в отличие от Плиния и дона Лотарио, давно уже привыкших к худобе Алиаги, откровенно таращился на него, не скрывая своего изумления.
Ответив на предварительные вопросы Плиния, Алиага на свой лад объяснил, откуда ему известны привычки доктора.
— Я, как вам известно, всю жизнь сплю не больше трех-четырех часов. А потом отсыпаюсь по утрам. Ночью же я бодрствую, лежа в постели, и, разумеется, прислушиваюсь к звукам, которые доносятся до меня из соседних квартир... Дон Антонио живет прямо надо мной. Каждую ночь около трех часов он идет перед сном в ванную комнату и, судя по журчанию воды, умывается и чистит зубы. Затем укладывается спать, и до меня доносится стук падающих на пол ботинок, когда он разувается, и даже скрип кровати, когда он ворочается.
— Над вашей спальней находится его ванная комната или тоже спальня?
— Половина на половину, судя по звукам, которые до меня доносятся.
— Значит, в ту ночь все было как обычно: он пошел в ванную комнату, пустил воду из крана, умылся, почистил зубы и снял ботинки?
— Нет, сеньор, я этого не говорил. Я слышал только, как он пошел в ванную комнату, умылся, почистил зубы... Но я абсолютно уверен, что он не снимал с себя ботинок, если, конечно, не переобулся в домашние туфли раньше.
— Ясно. А вы не слышали приблизительно в это же время чьих-нибудь шагов на лестнице или как спускался или поднимался лифт?
— Нет, лестница находится довольно далеко от моей спальни. Я слышал только то, о чем сказал.
— А шум отъезжающей машины или что-нибудь похожее на это?
— Видите ли, — ответил он, поглаживая лысину, венчавшую его белое как мел чело, — я не обращаю внимания на уличные звуки.
— И пока вы не заснули, наверху не раздавались больше шаги?
— Нет.
— Как вы думаете, что могло случиться с доном Антонио?
— Представления не имею. Но вряд ли кто-то мог совершить насилие над таким человеком, как он.
Прощаясь, Алиага застегнул пиджак на все пуговицы, и его страшная худоба стала еще очевиднее.
— До чего же он тощ! — сказал Мансилья, когда тот вышел.
— Самый худой в нашем городе.
— И с женитьбой ему не повезло. Сразу же после свадьбы его жена заболела и спустя несколько дней умерла, — заметил дон Лотарио.
— Отчего?
— Наверное, увидела, какой он тощий, и не вынесла такого удара, — ответил Плиний.
— Ее можно понять, — согласился Мансилья.
Бернардино Лопес явился в кабинет Плиния только во второй половине дня.
— Прошу извинить меня за опоздание, но, когда за мной пришли, я был в кооперативе. Теперь я всецело в вашем распоряжении.
Бернардино всегда улыбался, во всяком случае, создавалось именно такое впечатление. В данный момент улыбка его была несколько натянутой и печальной. Обычно же он просто улыбался. А если был доволен, громко хохотал. Впрочем, мать его тоже отличалась веселым нравом.
— Итак, Бернардино, ты заявил в полицейском участке, что видел в ту ночь дона Антонио выходящим из машины.
— Да, приблизительно около половины четвертого.
— А что было потом?
— Ничего, кроме того, что я уже рассказал детективу. В ту ночь, хотя на следующее утро мне надо было чуть свет ехать в Алькасар, я возвращался домой очень поздно. Мы с дружками... Нет, нет, не подумайте ничего плохого, мы просто играли в карты. Так вот, я возвращался домой по правой стороне улицы Толедо, как вдруг меня обогнала машина и остановилась в пяти метрах от моего дома. Дальше она проехать не могла, потому что в том месте ведутся строительные работы. Вот тогда-то я и увидел, как доктор выходил из машины с каким-то незнакомым мне мужчиной и как они вместе направились вверх по улице.