— Я предполагал, что так и будет. Ловкий прием. Бандит, возможно, не рассчитывал, что его маневр приведет к аресту Левандовского, но все-таки надеялся дезорганизовать следствие, посеяв недоверие к сотрудникам милиции. К счастью, мы разгадали его маневр. Заберите свою «пушку», поручик.
Майор достал пистолет из ящика стола и отдал его Левандовскому.
— Теперь нужно дать приказ наблюдателям на шоссе, чтобы срочно проявили пленки.
— Прошу прощения, пан майор, — заговорил Хшановский, — но, чтобы не ждать полчаса на почте, пока разыщут копии квитанций, я сгонял на мотоцикле и отдал такое распоряжение. Они обещали завтра утром доставить полный список номеров.
Майор с одобрением взглянул на старшего сержанта. Оперативность и находчивость старого сотрудника все больше изумляли начальника уездной милиции. Он не жалел, что подключил сержанта к делу «человека со шрамом».
— А на этих снимках можно увидеть и фигуры едущих?
— Да, но только со спины, — объяснил Хшановский. — Мотоцикл фотографируют, когда тот минует наблюдателя. Это не так заметно. И кроме того, номер на задней табличке виден отчетливее, чем на переднем колесе.
— Может быть, мы узнаем его со спины? — Левандовский, очнувшись от недавних переживаний, наконец обрел голос.
— Очень сомневаюсь, — пессимистически отозвался майор.
Работники воеводского управления сдержали слово. Рано утром на столе майора появился запечатанный сургучной печатью пакет со штемпелем «Совершенно секретно». Начальник милиции вскрыл пакет и обнаружил в нем номера двадцати шести мотоциклов, въехавших в город в день рокового налета. К списку номеров были приложены фотографии. Набор из двадцати шести спин, мужских и женских. Почти все машины имели либо регистрационные номера Варшавского воеводства, либо принадлежали жителям Цеханова и соседних уездов. Лишь четыре из них оказались из других воеводств.
Майор вызвал к себе в кабинет Левандовского и старшего сержанта и показал им списки и фотографии. Хшановский внимательно рассматривал каждый снимок. Один из них он отложил в сторону.
— Этот номер фальшивый, — сказал он.
— Откуда вы знаете? — удивленный Левандовский взял в руки фотографию. На ней была видна задняя часть мотоцикла с двумя пассажирами. — Он зарегистрирован по всем правилам. Почему вы решили, что номер фальшивый?
— Да потому, — спокойно пояснил старший сержант, — что это номер моего мотоцикла. А я в тот момент либо находился в здании милиции вместе с вами, либо мы уже выехали к месту преступления. Мой мотоцикл оставался здесь, во дворе отделения, и ездить на нем, конечно, никто не мог.
Левандовский, ошеломленный, взглянул на своего коллегу, а затем разразился хохотом.
Глава 7. Визит к приходскому священнику
Все домочадцы ксендза Ланга сидели перед телевизором. Ведь «Ставка больше, чем жизнь» — это почти национальный праздник! Сам ксендз из глубокого удобного кресла с живым интересом следил за похождениями неустрашимого капитана Клосса. Рядом с ним сидела его сестра Янина Сереминская, постоянно опекающая брата, и племянница Кристина, студентка из Варшавы. Кроме них, в комнате находились экономка ксендза Хелена Тамрош и старый церковный сторож Францишек Щупак.
Внезапно за окном раздался треск мотоцикла. Через минуту мотор смолк.
— Наверное, это к вам, ваше преподобие, — заметил сторож. — Видно, ехать придется.
— Могли бы хоть в четверг вечером оставить дядю в покое, — возмутилась племянница ксендза.
— Раз надо, значит, надо, дитя мое, — ксендз привык к неожиданным вызовам. — Отказать я не могу.
— Вероятно, опять эта старуха Поцей. Уже пятый раз зовет тебя за эти две недели. Старая ханжа. Она еще всех нас переживет.
— Неисповедима воля божья, — пробормотал ксендз.
В этот момент у входной двери раздался звонок.
— Я открою, — предложила экономка и вышла из комнаты.
— Это не от Поцей, — сказал Францишек Щупак. — Они приезжают ка фурманке, а не на мотоцикле.
Но тут в дверях появился рослый мужчина со светлыми волосами. В руке его поблескивал пистолет. Лицо скрывала черная маска, на лбу над левым глазом виднелся шрам.
— Ни с места, стрелять буду, — произнес он спокойно, но решительно.
Кристина сорвалась со своего места, и в тот же момент грянул выстрел. Со стены посыпалась штукатурка.
— Ни с места! — повысил голос человек со шрамом. — В следующий раз стрелять вверх не стану. Убью!
Обитатели дома замерли. Бандит прошел на середину комнаты. В дверях показалась бледная как смерть Хелена Тамрош. За ней по пятам следовал второй мужчина с пистолетом в руке. Он остановился в дверях, нацелив дуло пистолета на сидящих у телевизора. Черный чулок, натянутый на голову, не позволял разглядеть ни лица, ни волос.
— Всем смотреть телевизор и не двигаться, — повторил человек со шрамом. — А вы, ксендз, встаньте и подойдите к письменному столу.
Ксендз послушно выполнил этот приказ.
— Где вы храните деньги?
— Какие деньги? У меня нет никаких денег, — впервые запротестовал ксендз.
— Не лгать! Сегодня вы получили двадцать три тысячи злотых за свеклу. Давайте деньги! Побыстрее. Теперь не до шуток. Ну! Сейчас я пристрелю эту малютку, а потом по очереди всех остальных. Самым последним вас, ксендз.
— Юзек! — крикнула пани Сереминская. — Ради всего святого, отдай ему эти деньги!
— Они в бумажнике, в среднем ящике стола, — выдавил из себя ксендз и протянул ключи.
Бандит открыл замок и выдвинул ящик. Он без труда разыскал бумажник и вынул из него банкноты. Потом внимательно осмотрел содержимое как этого ящика, так и всех остальных. Из одного вытащил шкатулку в «закопанском» стиле и вытряхнул из нее на стол кучку разнообразных безделушек. Небрежно отодвинув их в сторону, принялся считать деньги.
— Двадцать три тысячи злотых, — констатировал он, пряча деньги в карман.
— Это все, что у меня есть, — со слезами в голосе проговорил ксендз Ланг.
— Ничего. Как-нибудь обойдетесь. Вы же проповедуете, ксендз, что счастье приносят не деньги, а вера, добродетельная жизнь и добрые дела. И сейчас вы как раз совершаете одно доброе дело.
— Но вы-то совершаете дурной поступок, — осмелился заметить ксендз.
— Я беру этот грех на свою душу. А впрочем… Сыграем вничью, — бандит полез в карман, достал оттуда только что спрятанную пачку денег, отделил от нее пятисотенную купюру и положил на стол. — Ксендз совершил добрый поступок, я ответил тем же. Теперь мы квиты. Хотя я уверен, стоит как следует пошарить в этом доме, отыскалась бы еще не одна тысчонка.
— Нет, нет, — поспешно запротестовал ксендз.
— А из-за денег не стоит горевать, — издевался грабитель. — Остригите покороче своих овечек и возвратите свои деньги с лихвой. Пошли, — добавил он, обращаясь к сообщнику.
Бандит с черным чулком на голове не спешил. Он подошел к письменному столу и стал рассматривать разбросанные драгоценности. Особенно заинтересовал его сапфировый кулон на платиновой цепочке.
— Ну бери что хочешь, и идем, — торопил высокий.
Человек в чулке опустил кулон в карман.
— Приятной телепередачи! — бросил высокий на прощанье.
Рев отъезжающего мотоцикла известил, что банда покинула приход.
— Нужно звонить в милицию! — К Кристине первой вернулось присутствие духа.
— Телефон не работает, — объявила экономка. — Когда я открыла им двери, высокий приставил мне пистолет к груди и велел молчать, а низенький вынул нож и перерезал провод. Потом большой приказал низкому меня стеречь и ввести в комнату немного погодя.
— Догнать их, арестовать! — пришедший в себя ксендз не мог примириться с потерей столь крупной суммы.
— Телефон есть у старосты, его-то они, надо полагать, не испортили, — подсказал Францишек Щупак.