— Слушаюсь, гражданин майор.
— И вообще, домой надо возвращаться засветло. И не лесом. Ведь есть же другая дорога в Домброву Закостельную?
— Можно и другой дорогой, но тогда нужно делать крюк километров в семь.
— Будете делать крюк. Нужно думать о собственной безопасности.
— Я считаю, — вмешался поручик, — что сержанту Хшановскому совсем не обязательно приезжать каждый день в уездное отделение. Он может брать с собой папки с делами и просматривать их дома. Ведь мы сейчас ничем другим и не занимаемся — только читаем бумаги и пытаемся что-нибудь извлечь из них путем дедуктивного метода.
— Вот когда вернетесь, займетесь осмотром покрышек. Но, конечно, просматривать папки Хшановский с таким же успехом может и в Домброве Закостельной.
— Меня все-таки удивляет одно обстоятельство, — заметил поручик. — Почему покушение на сержанта произошло только сейчас?
— А когда же, по-вашему, он должен был в меня стрелять? — удивился сержант.
— Вот именно, — продолжал Левандовский. — Сейчас у нас январь. Старший сержант столкнулся с деятельностью «человека со шрамом» в своем районе еще в сентябре минувшего года. Официально его подключили к этому делу в октябре. Если сержант Хшановский так мешает нашему бандиту, то почему, черт возьми, он решился на покушение лишь четыре месяца спустя? Ведь в октябре — ноябре сделать это было гораздо легче — темнее, нет снега, удобнее ездить на мотоцикле.
— Как будто верно, — согласился сержант, — не будь снега, я вообще не заметил бы проволоки и налетел бы на нее. Кроме того, я ехал бы с гораздо большей скоростью, если бы дорога не была скользкой. И если бы я перевернулся, даже не получив увечий, он мог спокойно подойти ко мне и выпалить без промаха.
— И тем не менее «человек со шрамом» отложил это дело до вчерашнего дня. Почему? Ведь он уже не раз доказал, что прекрасно знает, кому в уездном управлении поручено следствие.
— Да, этот человек ничего не делает не подумав, — согласился майор. — И раз уж он решился стрелять в сержанта только сейчас, значит, у него были на это достаточно серьезные причины.
— Но какие? Со второй половины ноября, то есть с момента последнего налета на дом ксендза Ланга, ничего не изменилось. Никаких новых доказательств, ни единой, хотя бы самой малой, улики.
— Мне кажется, — сказал майор, — бандит почувствовал, что кольцо вокруг него сжимается и расследование может привести к конкретным результатам. А из вас двоих — не сочтите это за упрек, Левандовский, — он больше боится сержанта. Поэтому и решил вывести его из игры.
— Но почему именно теперь? — стоял на своем поручик.
— Да разве это так уж важно? — рассмеялся Хшановский, обрадованный словами майора.
— Я считаю, что очень важно. Загадка имеет для нас ключевое значение. Стоит нам ее решить, и мы сразу продвинемся вперед.
— Не уверен, — отозвался майор. — Просто «человек со шрамом» недавно узнал о чем-то таком, что его испугало. Возможно, о наших скромных успехах или о том, что идея блокирования шоссейных дорог принадлежит сержанту. Этот бандит наделен чертовской интуицией и у него превосходно налаженная разведка. А может, один из вас что-то ляпнул кому-нибудь? Тот пересказал жене, жена еще кому-то. а дальше слух покатился как лавина и докатился до «человека со шрамом». Возможно, я и сам не без греха. Конечно, — сделал майор оговорку, — ни о каких подробностях я не говорил, но несколько раз в частной беседе хвалил Хшановского, заметил, что если нам удастся схватить бандитов, то тут прежде всего его заслуга. Реплика вроде бы совершенно незначительная, но не следует забывать, что у бандитов нервы напряжены. Они знают, что следствие по их делу не прерывается ни на минуту и даже ничтожная ошибка, допущенная ими, может привести к аресту. Но где кроется эта ошибка — не понимают. При таком напряжении нервы отказывают и легко совершить опрометчивый шаг, каким, несомненно, было покушение на сержанта.
Если бы в эту минуту начальник уездного отделения взглянул в лицо Левандовского, он заметил бы, что поручик совершенно растерян.
— Но ведь у него же нет… — начал поручик, но тут же замолчал, словно испугавшись, что и так сказал слишком много.
— Что вы хотите сказать? — спросил майор.
— Ничего, просто я думаю, что он, то есть «человек со шрамом», не может все-таки знать, о чем говорят между собой офицеры милиции.
— Признаюсь, — майор склонен был и себя винить в том, что дело дошло до покушения. — Я об этом говорил не с нашими офицерами. В кафе «Ягеллонка» меня спросил управляющий банка, скоро ли мы арестуем неуловимого преступника, и я поделился с ним своими соображениями. Но кто знает, не передал ли управляющий кому-нибудь мои слова. Впрочем, ничего о самом следствии или тех догадках, к которым мы пришли, я не говорил.
Глава 11. «Два шрама»
Старший сержант Хшановский был слишком ревностным служакой, чтобы нарушить приказ, данный майором, и тайком навестить семью в Домброве Закостельной. Раз уж начальник уездного отделения велел ему не покидать столицы, Хшановский оставался здесь даже на воскресенье.
Занятия, которые, впрочем, оказались весьма интересными, проходили в утренние часы. Послеобеденное время и все вечера были свободны. Он обосновался в удобной милицейской гостинице на улице Солнечной и прежде всего как следует отоспался. По сравнению с работой на участке и ежедневными поездками в Цеханов учение казалось настоящим отдыхом. Однако даже страшно утомленный человек не может отдыхать до бесконечности.
У Хшановского в Варшаве не было ни родных, ни близких знакомых. Поручик Левандовский или приезжал утром из Цеханова, или ночевал в Варшаве у старшего брата. Сержант виделся с ним только на занятиях. Оставались свободные вечера, которые можно было заполнить кино, книгами или визитами в казино для работников милиции на Раковецкой улице. Ну и, конечно, прогулками по столице и посещениями кафе.
Не раз старший сержант ловил себя на том, что до неприличия пристально вглядывается в каждого встречного высокого блондина, отыскивая шрам над левым глазом. Если «человек со шрамом» не живет в самом Цеханове, то свои бандитские вылазки он может делать только из Варшавы. Хшановский в глубине души надеялся на счастливый случай. Как это было бы здорово — встретить тут и задержать преступника! «Да у тебя,— урезонивал он сам себя, — стало навязчивой идеей отыскивать на лицах людей особые приметы…»
Как-то на Маршалковской среди разнообразных реклам, которыми были оклеены заборы, отделяющие стройку Восточной стены от тротуара, он заметил большую афишу Народного театра, красными буквами на ней было написано:
«ДВА ШРАМА»
Комедия Александра Фредро
Ниже шел список актеров, занятых в спектакле, фамилии режиссера и директора театра (ничего, впрочем, Хшановскому не говорившие), объявления о начале спектакля и месте продажи билетов.
Сержант несколько раз перечитал текст афиши и свернул в Ерозолимские аллеи. Ему повезло, и он купил билет на спектакль в кассе Товарищества польских актеров. Кто-то заказавший на этот день билет не явился, и сержанту досталось прекрасное место во втором ряду партера. Он с таким нетерпением ждал этот спектакль, что пришел за час до начала, в душе подсмеиваясь над самим собой. Даже в молодые годы ни на одно свидание он не спешил с таким волнением.
В театре Хшановский купил программу. В ней он почерпнул немало любопытных сведений о самой комедии, об авторе, имя которого сержант слышал в средней школе, а также о разных постановках этой комедии, идущей на сцене не один десяток лет. О шрамах, однако, в программе не было сказано ни слова.
Наконец занавес поднялся. Сперва Хшановский очень внимательно следил за ходом пьесы. Но тут на сцене появился один из героев — капитан Барский. Над левым глазом храброго офицера виднелся шрам — багровый, в форме угла, точь-в-точь как на лбу цехановского бандита. Старший сержант лихорадочно пробежал глазами программу. Роль офицера исполнял известный актер Генрик Летинский. Он весьма походил на «человека со шрамом» — :блондин, хотя и с редкими волосами, только ростом (судя по свидетельским показаниям) бандит был немного повыше.