— Но ее фотография была во всех газетах.
— А что толку? По этим газетным фото разве можно кого опознать?
— Те, что я привез, не лучше, — уныло сказал Генри. Он вытащил из кармана конверт и взглянул на две маленькие карточки. Одна не в фокусе: Элен на балконе поливает бегонию. Вторая — паспортная фотография семилетней давности. Генри вздохнул:
— Ну ладно, там видно будет. Пойду потолкую с врачами.
В Лондон он вернулся около девяти вечера; ему пришлось выслушать бесконечные рассказы доктора Герберта о его аристократических пациентах. С трудом избавившись от него, Генри встретился с озабоченным доктором Робертсом. Их беседа была короткой:
— Никогда в жизни не видел эту женщину. Извините. У меня визит. Спешу.
За этим последовала вылазка в переполненный больными фермерами кабинет Бланда и Теннера. И в заключение Генри удалось отвертеться от настойчивого приглашения выпить стаканчик у молодого доктора Ванса.
Из всех интервью он извлек лишь один огорчительный вывод — ни один из врачей не знал Элен.
По дороге в город Генри пытался решить эту задачу. Месяц назад, в субботу, Элен была у врача. Для чего? Она не жаловалась на здоровье. В тот же день она ездила в Хиндхерст. Это, конечно, еще не означало, что доктор живет в Хиндхерсте. Она могла проконсультироваться в Лондоне, а затем поехать в Хиндхерст. Может быть, у нее там друзья. Накануне своей гибели Элен еще раз встретилась с доктором. Конечно, она могла для этого с утра съездить в Хиндхерст и вернуться. Но скорее всего врач живет не в Хиндхерсте, а в Лондоне. С завтрашнего дня он будет искать его здесь.
Повинуясь внезапному импульсу, Генри остановился возле будки телефона-автомата. Он отыскал в телефонной книге нужный ему номер. Сперва никто не отвечал. Затем хриплый голос спросил:
— Что нужно?
— Мистер Уэлш? Это инспектор Тиббет.
— Ну и что? Нашли время звонить. По-моему, мы вчера достаточно наговорились.
— Нет, с вами у меня все разговоры еще впереди, — весело отозвался Генри. — Могу я сейчас приехать?
— Черта с два. Я до смерти устал.
— Я ведь могу и насильно навязать вам свое общество, — произнес Генри. — Но надеюсь, до этого не дойдет. Мы оба хотим выяснить, кто убил Элен, не так ли? А с каждой потерянной минутой след остывает…
— Ну хорошо, приезжайте. Дорогу знаете?
— Найду, — ответил Генри. — Буду у вас через полчаса.
Он предупредил Эмми, что задержится, и сел в машину. Оказалось, что Патрик живет, в красивом, но несколько ветхом георгианского стиля доме на площади рядом с Эссекс-стрит. Повальное нашествие в этот район художников и интеллектуалов способствовало обилию выкрашенных в яркие цвета входных дверей и оконных рам, но в целом все вокруг выглядело запущенным и убогим. Не оказался исключением и дом, в котором жил Патрик Уэлш.
Входная дверь была не заперта. Следуя указаниям Патрика, Генри поднялся по шаткой лестнице на второй этаж и очутился перед дверью, недавно окрашенной в грязно-черный цвет. К двери была прикреплена белая карточка с одним лишь словом, написанным чернилами: «Уэлш».
Генри взялся за медный дверной молоток, сделанный в виде сжатого кулака, и стукнул. За дверью сразу послышалось шарканье, затем она отворилась, и Патрик Уэлш пригласил его:
— Входите, приятель. Прошу.
В красной пижаме, черном махровом халате и старых шлепанцах из верблюжьей шерсти Патрик выглядел еще более грузным и неуклюжим. Он провел Генри в квартиру, которая представляла собой огромную студию. «Вот как они живут, художники», — подумал Генри. Комната была на редкость неопрятна, но даже беспорядок выглядел красиво. Бронзовые флорентийские статуэтки теснили деревянные африканские фигурки и керамические перуанские. На простом массивном дубовом столе сдвинуты в сторону книги и рисунки и поставлен каменный кувшин с одной-единственной золотистой хризантемой. У окна на мольберте смелый стилизованный набросок цветка. На стенах несколько рисунков чернилами и тушью, очевидно, работы самого Патрика. Сверкающая яркими красками маленькая византийская икона, а рядом рекламный плакат. Все как будто в беспорядке, а впечатление цельное; оригинальный вкус хозяина объединял все эти разнородные предметы.
— Хотите выпить? — спросил Патрик и щедрой рукой налил в высокие стаканы ирландского виски. Одним глотком он осушил свой стакан, снова его наполнил и повернулся к Генри. — Слушаю?
— Элен звонила вам вечером в тот последний день? — спросил Генри. Патрик свирепо глянул на него.
— Допустим. А разве это запрещено законом?
— Нет. Но почему вы раньше этого не сказали?
— А вы не спрашивали. Вы спросили, видел ли я ее, и я ответил, нет, не видел.
— Нам было бы куда проще работать, если бы люди хоть что-то сообщали сами. Что она вам говорила?
— Ничего существенного. Просто дружеский звонок. Генри вынул записную книжку и с нарочитой неторопливостью перелистал ее.
— «Доктор говорит, что это совершенно точно. Я не знаю, что делать. Он никогда не оставит ее — вы сами знаете. Я бы хотела умереть», — прочел он ровным голосом.
Наступило напряженное молчание. Затем Патрик сказал:
— Наверно, эта дура Олуэн…
— Мисс Пайпер сообщила мне то, что случайно услышала. — Патрик ехидно рассмеялся. Не обращая на него внимания. Генри продолжал: — Не думаю, чтобы она говорила неправду. Но точно знать этого я не могу. Если вы повторите мне слово в слово то, что вам сказала Элен Пэнкхерст…
Лицо Патрика стало старше, морщинистей.
— Вы говорите, что Элен убита. Я в этом сомневаюсь. Я думаю, бедная девочка покончила с собой. У нее были.., неприятности. В чем они заключались — вам все равно, если ее не убивали, а если убили — значит, ее неприятности тут ни при чем. Только поверьте мне на слово, вы идете по ложному следу. Искать надо в другом направлении. Вы обращаетесь за информацией по неправильному адресу.
— Куда же мне обратиться?
— Почем я знаю? — Патрик снова начал злиться. — Не мне вас учить.
— Мистер Уэлш, ну как вы не поймете? Я не за сплетнями охочусь, мне нужно узнать правду. И пока я не выясню все, что относится к Элен и тем самым может иметь касательство к ее гибели, я буду продолжать расспросы Они помолчали, и Патрик снова наполнил стаканы. Наконец он решился.
Наверно, я старый дурак, но так уж и быть расскажу вам все, что знаю. — Он отпил виски и продолжал:
— Элен была влюблена. Не спрашивайте в кого, она мне этого не сказала. Просто объяснила ситуацию, не называя имен. У этого человека, — мы назовем его М, — есть жена. N обещал Элен, что, когда появится возможность, он разведется с женой и они смогут пожениться. Но пока все нужно держать в тайне. Что оставалось делать бедняжке? Пришлось примириться с этим положением. Но тут возникло новое, ужасное осложнение — Элен заметила, что N нездоров. Как дочь врача, она в таких вещах немного разбиралась. Элен настояла, чтобы, ничего не говоря жене, N побывал у доктора. После этого Элен сама поговорила с доктором, который считал ее женой N. Как раз в день своей смерти она узнала результат анализов и позвонила мне. Врач ей сказал, что у N — неизлечимый рак и ему осталось жить не больше года. Сам N, конечно, этого не знает. Элен была в отчаянии. Им остался только год, и она хотела провести хоть этот год с ним вместе. О разводе она уже не думала. Но как, не открывая ему правды, убедить N уйти от жены? Теперь вам ясно, что подслушала Олуэн? Вас больше не удивляет то, что Элен покончила с собой? Последовало долгое молчание. Затем Генри спросил:
— Допустим, вы действительно не знаете, кто такой этот N. Но почему вы так старались, чтобы я ничего не узнал об отношениях Элен с Майклом Хили?
Патрик неприязненно сверкнул глазами.
— Ловите?
— Не собираюсь. Просто задаю вопрос. Все остальные взахлеб рассказывали мне насчет Элен и Майкла. Вы единственный…