Горинг молчал некоторое время, обдумывая услышанное. Потом сказал:
— Полагаю, вы правы, инспектор. Но это еще не доказывает, что Элен была отравлена. Могла ведь она покончить с собой, прежде чем в редакцию нагрянул ваш таинственный посетитель.
— Почему же он не поднял тревогу, увидев Элен?
— Не посмел. Ведь он не имел права там находиться. Он хотел что-то украсть из чемодана. А обнаружив мертвое тело, конечно, струхнул и поэтому так разбросал все, роясь в чемодане, — спешил удрать.
— Все это было бы весьма убедительно, — сказал Генри, — если бы не отпечатки пальцев.
— Какие отпечатки?
— Те, которых не нашли. На термосе остались отпечатки пальцев лишь самой Элен, а на бутылочке с цианом — вообще никаких. Вы понимаете, что это означает?
— Тот человек, который наливал циан, был в перчатках?
— Не только это. Мы знаем, что лаборант Эрнест Дженкинс наливал в термос чай — значит, его отпечатки должны были сохраниться на термосе, если бы их не стерли позже, но до того, как Элен унесла к себе термос. Далее, Эрнест пользовался цианом весь вечер, следовательно, отпечатки его пальцев должны были остаться и на пузырьке. Если бы Элен покончила с собой, неужели она стала бы вытирать термос или пузырек с цианом?
После долгой паузы Горинг спросил:
— Так это и есть те факты, на которых основывается версия полиции?
— Не только это, нам известно еще кое-что, а к концу расследования я надеюсь разузнать гораздо больше.
— Что ж, в таком случае нам остается лишь набраться терпения. Могу я спросить.., вы подозреваете кого-нибудь конкретно?
— Спросить-то можно, — любезно заметил Генри, — но боюсь, я не смогу вам ответить.
Горинг не сразу решился задать следующий вопрос:
— Кстати… На суде.., будет что-нибудь говориться об отношениях Элен и Майкла Хили?
— Только в случае крайней необходимости, — ответил Генри. — Хочется верить, что мы избежим этого.
Горинг вздохнул с заметным облегчением.
— Впрочем, — сказал Генри, — об этом могут упомянуть и позже, когда будут судить убийцу. Если не прокурор, то уж защита обязательно коснется этой темы.
— А вы уверены, что кто-то будет арестован? Генри улыбнулся.
— Надеюсь.
Горинг вдруг сказал:
— Жена мне говорила, что вы навещали ее.
— Верно. Я хотел убедиться, что ее не было в городе во время убийства.
— Не было в городе? Да что вы, друг мой, уж не считаете ли вы, что Лорна может быть причастна…
— Вовсе нет, — поспешно сказал Генри. — Простая формальность. Во всяком случае, у вашей жены безупречное алиби — она до поздней ночи играла в бридж.
Горинг с облегчением вздохнул.
— Не хватает еще, чтобы и жену в это втянули.
Генри прекрасно его понимал, он сам был счастлив, что его племянницы хотя бы до понедельника не будет в Лондоне.
— Мистер Горинг, — внезапно вспомнил Генри, — что вам известно о контрабанде парижских моделей?
В первый момент Горинг опешил, затем спросил с улыбкой:
— Так и до вас дошли слухи, инспектор? Я не очень-то им верю. — Он помешал кочергой угли. — Но подобные разговоры очень вредят нашей промышленности, и я, естественно, хотел бы узнать, чем они вызваны. К сожалению, в моем положении это не так-то легко…
Генри уехал. Вечер был сырой и промозглый, такси поймать не удалось. Он встал в очередь к автобусу; домой он добрался, продрогнув до костей.
Эмми готовила обед. Поскольку на кухне было теплее всего, Генри с радостью согласился потолковать с женой, греясь у плиты. Он рассказал ей о похоронах и передал вкратце суть разговора с Горингом.
— А мне жаль его, — заметила Эмми. — Бедняга, он, должно быть, ужасно тревожится. Генри, как ты думаешь…
Ее прервал телефонный звонок. Генри подошел к трубке.
— Инспектор Тиббет? Это Лорна Горинг.
— Рад вас слышать, миссис Горинг.
— Я только хотела спросить об этом докторе из Хиндхерста. Моя приятельница снова была у меня. Вам удалось что-нибудь выяснить?
— И да и нет, — ответил Генри после некоторого колебания. — Я узнал, кто этот доктор. Он живет в Лондоне, а в Хиндхерсте у него загородный дом. Раз в неделю он консультирует в местной больнице, но я не уверен, что он примет частную пациентку.
— Как знать? Вы можете назвать мне его имя?
— Думаю, в этом нет смысла. Вы сказали, что вашей приятельнице нужен терапевт, а этот врач — специалист.
Лорна помолчала.
— Как прошли похороны?
— Процедура не из веселых. Но ваш муж был очень любезен и пригласил нас на чашку чаю.
— О, — Лорна, кажется, была довольна. — Извините, не буду вас больше задерживать. Всего хорошего.
Генри вернулся на кухню в глубокой задумчивости. Эмми готовила пюре.
— Кто звонил?
— Миссис Горинг.
— Господи! Что ей нужно?
— Пока не знаю точно, — сказал Генри, — но, кажется, догадываюсь.
Глава 12
В понедельник утром, прежде чем поехать в «Стиль», инспектор Тиббет завернул в Скотланд-Ярд. Там он передал экспертам для анализа записку Элен с ее таинственным приложением. Потом позвонил в редакцию и условился с Терезой встретиться чуть позже. После этого вызвал по телефону Париж и долго беседовал, с коллегой из «Сюрте», который оказался его старым приятелем.
Французский детектив очень заинтересовался тем, что рассказал ему Генри. Он обещал разузнать все, что сможет. Он согласился также купить одну вещицу и отправить ее почтой в Лондон.
Без десяти одиннадцать Генри приехал на Эрл-стрит, где швейцар встретил его так приветливо, словно решил, что мистер Тиббет стал сотрудником редакции. Генри и впрямь начинало уже казаться, что он здесь служит.
Дверь в отдел мод была открыта, и там, как водится, было сущее столпотворение. Манекенщица, одетая в коротенькую комбинацию, переодевалась перед зеркалом. Но Генри уже привык встречать на каждом шагу полуголых красоток. Он вошел в отдел и обратился к Бет Конноли:
— Вы можете достать мне приглашение на завтрашнюю демонстрацию моделей Николаса Найта?
— На показ для прессы?.. Думаю, что смогу.
— А вы случайно не помните, с какого числа разрешается опубликовывать фото парижских моделей?
— С двадцать седьмого февраля. Именно тогда мы… — В этот момент к ней подошла секретарша. — В чем дело, Мэрилин?
— Вас к телефону, мисс Конноли.
— А, черт! Посидите минутку, инспектор. — Бет взяла трубку. — Нет, Николас… Я уже говорила вам, — ее голос звучал раздраженно:
— Я не имею представления, где она. Должна была к десяти, но не явилась… Я тоже в бешенстве, но что поделаешь? Конечно, звонила домой… Нэнси тоже ничего не знает… Да, конечно, я вам сообщу…
Генри почувствовал, как ледяной кулак сжал его сердце. Когда Бет повесила трубку, он попросил ее:
— Вы не могли бы зайти ко мне, Бет?
— Ну конечно. — Повернувшись к, манекенщице. Бет распорядилась:
— Снимите это платье и наденьте желтое с янтарными бусами и большой соломенной шляпой. Я сейчас вернусь.
Как только дверь захлопнулась за ними, он спросил:
— Что там такое с Вероникой?
— О, я на нее сержусь очень, — сказала Бет. — Я условилась с ней о сеансе на сегодняшнее утро, а она не явилась.
— Но где же она может быть?
— Вообще-то она говорила, что уезжает в Хэмпшир на уик-энд. Наверное, решила на денек остаться.
— Да, она собиралась вместе с Нэнси к ее родителям, — вспомнил Генри. — Но ведь Нэнси вернулась?
Бет внимательно взглянула на него.
— Не стоит беспокоиться, инспектор. Николас рвет и мечет — он ждал Веронику на последнюю примерку перед его завтрашним показом. Но я уверена, что она к вечеру вернется.
— Похоже, она просто прогуливает, — согласился Генри. — Но мне бы все-таки хотелось переговорить с Нэнси. Если вы что-нибудь узнаете, сообщите мне.